Читать книгу - "Брежневская партия. Советская держава в 1964-1985 годах - Евгений Юрьевич Спицын"

уже умерли, либо до сих пор молчат, либо говорят полунамеками. И лишь некоторые немного поведали о каких-то отдельных частях его грандиозного плана. В частности, Аркадий Иванович Вольский, который в начале 1983 года стал помощником Ю. В. Андропова по экономическим вопросам, утверждает, что новоиспеченный генсек собирался кардинальным образом перестроить все административно-территориальное устройство Советского Союза, уйти от «национальной федерации» и на месте союзных республик создать новую федерацию по типу американских штатов или западногерманских земель, построенную на базе «численности населения и производственной целесообразности». По заверению самого А. И. Вольского, сначала он пытался решить эту задачу лично, однако затем привлек на помощь академика Е. П. Велихова, с которым они «сидели почти месяц». В результате этого «сидения» на свет появились «15 вариантов» нового административного деления страны. Правда, в одном случае А. И. Вольский утверждал, что они с Е. П. Велиховым «нарисовали… 29 округов»[1287], в другом случае говорил о том, что их «последний вариант предполагал разделение СССР на 41 штат»[1288]. Но ни один из этих вариантов якобы не был одобрен Ю. В. Андроповым.

Вместе с тем надо заметить, что пока нет никакой достоверной информации по всем этим планам. Хотя в случае их наличия в архивах они были бы давным-давно запущены в научный оборот или хотя бы преданы гласности.

Ряд ближайших соратников Ю. В. Андропова по КГБ, как то В. М. Чебриков, В. В. Шарапов, Е. И. Синицин и А. Г. Сидоренко, говорят, что у их шефа имелся и проект политической реформы, который предусматривал реальный «переток» властных полномочий, особенно в хозяйственно-производственной сфере, от партийных структур к Совету Министров СССР и органам советской власти всех уровней. В связи с этим он обдумывал вопрос не только о возможной ликвидации отраслевых отделов ЦК, как это сделал И. В. Сталин в 1946 году, но и о возвращении сталинской задумки о проведении альтернативных выборов в Верховный Совет СССР[1289]. И все же, как считают большинство авторов, на первом месте у их шефа была, безусловно, экономика. Неслучайно тот же Г. Х. Шахназаров вспоминал, что в одном из разговоров с ним Ю. В. Андропов откровенно заявил: «Я абсолютно убежден, что трогать государство можно только после того, как мы по-настоящему двинем вперед экономику… сначала надо накормить людей»[1290].

Мы уже писали выше о разных планах и оценках экономических замыслов Ю. В. Андропова, но на сей раз чуть подробнее остановимся на них. Генерал Ф. Д. Бобков, который в январе 1983 года был назначен заместителем главы КГБ СССР, прямо пишет, что у его бывшего шефа существовал реальный план экономических реформ на началах «конвергенции» и «интеграции» советской экономики в буржуазную западную систему на «выгодных для нас условиях». Общая идея всего этого плана заключалась в следующем: 1) реформы должны были начаться поэтапно и пока не распространяться сразу на всю страну; 2) предполагалось создать порядка 10 экспериментальных зон, в которых шли бы преобразования, причем не факт, что по единому сценарию, а по типу «одна страна — десяток систем и подсистем»; 3) таким образом, как бы «убивались два зайца»: с одной стороны, по итогам «межрегионального соцсоревнования» выявлялся лучший реформаторский проект, а с другой — ликвидировался давний бич советской экономики — гигантские региональные диспропорции, серьезно тормозившие развитие всей экономики и перманентно создававшие ненужную социальную и межнациональную напряженность в различных регионах страны[1291].

Но для подобных экспериментов нужны были кадры, воспитанные с иными ценностными установками, поэтому, как уверяет С. В. Кугушев, Ю. В. Андропов «решил пойти по пути Ленина, который в 1910-х годах создал во французском городке Лонжюмо партийную школу для подготовки» будущей партэлиты. А так как внутри самой страны никто не мог готовить специалистов для «новой экономики», было решено готовить их за ее пределами, «на базе иностранного опыта». С этой целью, по утверждению С. В. Кугушева, под его руководством была создана первая группа «стажеров», в которую вошло около 20 человек. В роли «Люнжюмо» было решено «использовать Международный институт прикладного системного анализа», а «идеологический контроль» за стажерами возложить на чекистов, которые в связи с этим были направлены «под крышу» Госстроя СССР и уже оттуда командированы за границу[1292].

Сам этот МИПСА был создан в октябре 1972 года по инициативе Римского клуба на базе договоренностей, достигнутых Л. И. Брежневым и Р. Никсоном во время первого визита американского лидера в Москву. Штаб-квартирой этого института стал небольшой городок Лаксенбург под Веной, а его создателями — три персоны: член Палаты лордов Соломон Цукерман, главный разработчик стратегии ковровых бомбардировок немецких городов, бывший помощник по нацбезопасности президентов Дж. Кеннеди и Л. Джонсона Макджордж Банди и заместитель председателя ГКНТ СССР Джермен Михайлович Гвишиани, который стал первым главой Совета МИПСА[1293]. Кстати, в 1976 году именно Д. М. Гвишиани инициировал создание в Москве филиала МИПСА, известного под названием Всесоюзного научно-исследовательского института системного анализа ГКНТ и АН СССР (ВНИИСИ), который он и возглавлял до самой своей смерти в 2004 году. Между тем мало кто знает, что академик Д. М. Гвишиани был не просто ученым и членом советского правительства, который еще в 1969 году защитил докторскую диссертацию «Американская теория организационного управления», но и очень влиятельной фигурой в советской номенклатуре. Он родился в семье Михаила Максимовича Гвишиани, который в системе НКВД — МГБ дослужился до звания генерал-лейтенанта и работал под началом самого Л. П. Берии, В. Н. Меркулова и В. С. Абакумова. Но, в отличие от них, отделался «легким испугом» и умер в своей постели в 1966 году. Затем в самом начале 1948 года Д. М. Гвишиани очень удачно женился на дочери кандидата в члены Политбюро и министра финансов СССР Людмиле Алексеевне Косыгиной, с которой прожил до конца ее дней. Понятно, что такое родство сыграло не последнюю роль в его блестящей карьере, особенно тогда, когда его тесть занял ключевой пост председателя Совета Министров СССР. Кроме того, есть еще два крайне любопытных факта в его биографии. Во-первых, свояком Д. М. Гвишиани, то есть мужем его младшей сводной сестры Лауры Васильевны Харадзе, был тогдашний заместитель главы ИМЭМО Евгений Максимович Примаков, который еще сначала 1970-х годов активно сотрудничал с самим Ю. В. Андроповым по линии тайных арабо-израильских контактов[1294]. А во-вторых, «по старой памяти» Д. М. Гвишиани поддерживал связи с целым рядом бывших сослуживцев своего отца, в том числе с генерал-лейтенантом КГБ Евгением Петровичем Питоврановым.

Между тем генерал Е. П. Питовранов, который до сих пор не очень известен даже в среде профессиональных историков, был знаковой фигурой той эпохи. Чудом избежав печальной участи своих расстрелянных начальников, то есть Л. П. Берии и В. С. Абакумова, а также многих сослуживцев, в частности тех же М. М. Гвишиани и П. А. Судоплатова, он остался на работе в органах КГБ, где занимал разные посты, в том числе Уполномоченного КГБ СССР в ГДР