Читать книгу - "Мир в XVIII веке - Сергей Яковлевич Карп"

поступали раджпуты, Моголы, маратхи и прочие создатели империй, в обмен на лояльность и уплату дани англичане оставляли у князей значительную часть их властных привилегий. Не лишним будет напомнить, что в 1947 г., когда Индия и Пакистан получили независимость, на их совокупной территории находилось более 600 княжеств — от совсем мелких до равных по площади и населению европейским странам. В районах, находившихся под непосредственным управлением британской администрации, новые власти признавали права на земельные пожалования, полученные местными феодалами от предшествующих правителей. Кастовая система получила законодательную фиксацию в созданных ориенталистами «туземных кодексах» и была затем оформлена в переписях населения, иных формах колониальной статистики. Старый порядок, таким образом, не рушился, а приспосабливался к потребностям колониального управления.

Несомненно, определенные предпосылки для колониальной модернизации закладывались в Индии уже в XVIII в. Однако они проявлялись не только в самой колониальной политике. Модернизация, начавшаяся в колониальный период, не пришла как влага в лишенную растительности пустыню: в индийском обществе к началу колониальной эры сложился целый ряд структур, отношений, социальных групп (пусть даже не доминировавших), которые были уже подготовлены к восприятию новых идей и ценностей. Ничтожный по протяженности исторический период в два-четыре десятилетия отделяет «еще средневековую» коммерческую, чиновничью и интеллектуальную элиту от тех, кто уже в 20-е годы XIX в. сознательно приобщался к европейскому образованию и публично отстаивал его превосходство над традиционным индийским, переводил европейскую литературу, инициировал создание прессы на индийских языках, основывал просветительские и реформаторские организации. Столь же краткий период времени, во многих случаях равный жизни одного поколения, понадобился на то, чтобы эти же социальные слои впоследствии заложили основу индийского национально-освободительного движения.

Китай: вёсны и осени последней империи

XVIII век по праву считается «золотым» веком цинского Китая. Этот период, ставший для империи временем наибольшей социальной стабильности, финансового благополучия, огромных территориальных приобретений и впечатляющих интеллектуальных достижений, связывается с правлениями трех императоров маньчжурской династии: Канси (1661–1722), Юнчжэна (1722–1735) и Цяньлуна (1735–1796)[35]. Гигантское государство простиралось тогда от оленьих пастбищ Северного Приамурья до тропических лесов острова Хайнань и от рыбацких деревень Восточного Тайваня до отрогов Памира. Между этими крайними рубежами империи жили сотни миллионов подданных, а по дорогам, рекам и каналам перемещались гигантские массы товаров и огромные финансовые средства. Ко двору императора прибывали «даннические» посольства из Кореи и Вьетнама, от правителей островов Люцю и казахских ханов. Одновременно XVIII в. в Китае был периодом, когда империя, проходя зенит, постепенно вступала в полосу кризиса, полностью проявившегося уже в следующем столетии.

Китай при Канси: от депрессии к экономическому росту

Китай вступил в новый век под властью императора Айсиньгиоро Сюанье (4 мая 1654 — 20 декабря 1722), к этому времени уже 39 лет пребывавшего на троне под девизом правления Канси («Благоденствие и счастье»). Канси, которого многие исследователи ставят в один ряд с его современниками Петром I и Людовиком XIV, за первый период своего царствования успел добиться впечатляющих результатов в управлении государством. Вступив на трон в шестилетнем возрасте, уже к пятнадцати годам он сумел отстранить правивших за него регентов, а к 27 годам подавить восстание «трех князей-данников» (1673–1681), ставшее последней серьезной угрозой для власти маньчжурской династии вплоть до середины XIX в. В 1683 г. объединение страны завершилось капитуляцией государства Чжэнов на Тайване, а сам остров был разбит на три уезда и присоединен к провинции Фуцзянь.

Столь же впечатляющими были мероприятия по расширению границ. В 1689 г. после серии военных конфликтов был подписан Нерчинский договор с Россией, по которому проводилось разграничение участка границы между двумя странами в верхнем течении Амура и на прилегающих землях, а также устанавливались правила взаимной торговли. Вслед за этим была выиграна первая война с Джунгарским ханством (1690–1697), в результате чего джунгарский Галдан Бошокту-хан покончил с собой, а в состав Цинской империи вошла Халха-Монголия.

«Китайская империя, Китайская Татария, королевство Корея и Японские острова». Карта Р. Бонна. 1780 г.

Император Китая представлял собой высшую власть в государстве: издавал эдикты, имеющие силу закона, руководил деятельностью исполнительных органов, являлся высшей апелляционной инстанцией и военным лидером (решающее сражение с Галданом Канси возглавил лично); кроме того, он почитался высшим авторитетом в религиозных, ритуальных и интеллектуальных вопросах. Центральный аппарат империи включал в себя такие структуры, как Императорский секретариат, шесть ведомств (Чинов, Церемоний, Налогов, Наказаний, Общественных работ и Военное ведомство), а также Цензорат — контрольный орган, наблюдавший за деятельностью чиновников на всех административных уровнях. Столице подчинялись провинции и военные губернаторства на северо-востоке, а впоследствии на присоединенных к империи западных землях. В результате проведенной в первый период правления Канси административно-территориальной реформы три крупные провинции страны (Шэньси, Цзяннань и Хугуан) были разделены надвое, так что общее число провинций возросло до 18. Кроме того, над провинциальным уровнем был создан более высокий — наместничество, обычно объединявшее две или три провинции. Провинциальная администрация возглавлялась губернатором, подчинявшимся наместнику, и чиновниками по финансовым, экзаменационным и судебным делам. Местная администрация располагалась в округах и уездах. Всего в Китае XVIII в. в 18 провинций входило около 180 областей и более 1200 уездов.

Основой китайской армии в цинский период стало сословие «знаменных» (цижэнь), состоявшее главным образом из потомков тех, кто принимал участие в завоевании Китая. Оно было объединено в восемь маньчжурских, восемь монгольских и восемь китайских «знамен». Базовой единицей «знамен» были цзолин — объединения семей, которые при мобилизации должны были выставить определенное количество боеспособных мужчин (принадлежность к цзолинам обычно передавалась по наследству). При этом цзолины были прежде всего структурами, использовавшимися для учета, а реальную службу знаменные проходили в частях и гарнизонах, где военнослужащие, относившиеся к разным «знаменам», служили вместе. Кроме «знаменных войск» (цибин) в состав армии империи также входили войска «зеленого знамени», состоявшие почти исключительно из китайцев. Они использовались, главным образом, для поддержания внутреннего порядка, хотя часть из них принимали участие и в войнах Цинской империи с ее соседями.

Одной из центральных проблем, вставших перед императором после объединения страны, стала консолидация управленческой элиты. Важным аспектом этой проблемы являлось соблюдение в государственном аппарате баланса между маньчжурскими и китайскими чиновниками, а также между выходцами из разных регионов страны. В период регентства (1661–1669) предпочтение решительным образом отдавалось маньчжурской аристократии и традиционным маньчжурским властным институтам, тогда как китайская ученая элита оказалась отодвинутой на второй план и даже во многих случаях столкнулась с угрозой репрессий за недостаточно лояльное отношение к новой правящей династии, коррупцию и неуплату налогов.