Читать книгу - "Пример безграничного смирения. Жизнеописание и наставления схиархимандрита Андроника (Лукаша) - Павел Лизгунов"

Владыка писал старцу: «Вот уже шестой год я знаю Вас в этой ответственной и многотрудной должности, которую Вы исполняли с большой ревностью и такой же большой пользой для монастыря… Вы пользовались и теперь пользуетесь вполне заслуженной любовию как насельников обители, так и многочисленных богомольцев ея… Да укрепит Вас Господь!» В прошениях обители к архиерею самым убедительным аргументом для него были слова: «Сам схиигумен Андроник лично просит Вас».

В 1957 году отец Андроник получает от епископа похвальную грамоту «за неусыпные труды по выполнению обязанностей благочинного Глинской пустыни и мудрое руководство насельниками ея». В 1960 году он награжден Святейшим Патриархом Алексием (Симанским) палицей.

Однажды отец Андроник по поручению настоятеля поехал в епархиальное управление. Владыка Евстратий принял его любезно и почтительно, из епархии пригласил к себе, угощал, долго беседовал. В заключение беседы епископ обратился к нему с просьбой: «Я, как архиерей, прошу вас преподать мне ваше отеческое благословение и перекрестить меня, как благословляете всех». Батюшка всячески отказывался, но архиерей настаивал, так что отцу Андронику пришлось уступить: он благословил архиерея, и тот поцеловал его руку. Присутствовавший при этом келейник отца Андроника иеродиакон Павлин был тронут до слез. На прощание владыка просил батюшку при отходе ко сну благословлять святым крестом его сторону.

Почтение старца к епископам было следствием его смирения и верности православному учению и традиции, а не раболепным человекоугодием или слепым подчинением. В особо принципиальных случаях он мог и не согласиться с архиереем. Однажды обитель посетил правящий епископ Сумский Иоасаф (Лелюхин), пришедший на смену епископу Евстратию в 1958 году. В беседе с монастырским начальством он дал распоряжение не кормить паломников из монастырской кухни, что, несомненно, было вызвано давлением властей, недовольных популярностью Глинской пустыни. Старцы обители, хотя и с неохотой, дали свое согласие. Обычно отец Андроник молчал на подобных собраниях, соглашаясь с решениями руководства. Он и на этот раз долго молчал, но в конце концов высказался против такой перемены. «Богомольцы кушают не наше, а свое, ибо они шлют и везут всё сюда», — сказал он. Все были на стороне отца Андроника, и общая трапеза для всех продолжилась. По человеческому рассуждению это может показаться безрассудством: зачем лишний раз раздражать власти, когда обитель и без того на волоске? Однако «в Глинской все внешнее — сколько просуществует обитель, как отнесется местная власть или правящий архиерей и т. п. — оставляли на волю Божию. Работали, молились, делали каждый свое дело сейчас, и делали как для Бога».

Роль отца Андроника в жизни монастыря

Живя в монастыре, старец пользовался все растущим почтением и благоговением братии. Большинство братии исповедовались и окормлялись у него. Он был почитаем старцами. Например, архимандрит Афанасий, бывший насельник Афона, подвижник высокой духовной жизни, в преклонном возрасте решил принять великую схиму. Он просил, чтобы постриг совершил именно отец Андроник и чтобы тот был его восприемником, духовным отцом. Отец Андроник долго отказывался, говоря, что в обители многие старше его по сану и возрасту, однако тот настаивал, так что старцу пришлось уступить. Это было Великим постом. На второй день Пасхи, после совершения Божественной литургии, отец Афанасий занемог и мирно отошел ко Господу.

Также батюшка постригал в схиму престарелого монаха Симеона по его просьбе.

Многие старцы монастыря, чувствуя приближение смерти, приглашали к себе отца Андроника, да он и сам всегда спешил навестить тяжелобольного. Он принимал последнюю исповедь, напутствовал умирающих Святыми Тайнами. Новопреставленных монахов он сам омывал, помазывал маслом и опрятывал их тела, клал в гроб, первым служил панихиды прямо в их кельях, после чего гроб с останками заносили в храм.

По воспоминаниям паломников, духовным ядром обители были настоятель архимандрит Серафим (Амелин), духовник схиигумен Серафим (Романцов) и благочинный схиигумен Андроник. «Трудами отца Андроника, отца Серафима-духовника и отца Серафима (настоятеля. — Примеч. авт.) крепла и процветала Глинская обитель», — писал епископ Евстратий. Все трое глубоко восприняли дореволюционную монастырскую традицию, все трое прошли тяжелые испытания: духовник и благочинный — в лагерях, настоятель — в миру в условиях тяжких гонений; все трое обладали большой опытностью и особыми духовными дарованиями. Именно они в первую очередь поддерживали в обители монастырскую традицию и в особенности старчество, сообщавшее насельникам духовные познания и быстро возводившее обитель на высоту духовной жизни.

Между отцом Серафимом-духовником и отцом Андроником была замечательная дружба. Почти одинаковых возраста и судьбы, прошедшие схожие испытания, они хорошо понимали друг друга. Никакой зависти, ревности по поводу того, к кому обращаются послушники за назиданием, между ними не было и следа. «Где надо, там и были в первую очередь они, старцы», — вспоминали о них. При их совместной встрече с бывшим насельником, ставшим митрополитом, Зиновием (Мажугой), они втроем радовались так, что радость эта передавалась окружающим, как будто они были товарищами с юных лет. Они дружили, хотя характеры были разные. Отец Андроник — всем раб: радостный, любвеобильный, чрезвычайно снисходительный. Отец Серафим — строгий, требовательный. Но простой народ любил их одинаково. Глинские монахи говорили о них: «Отец Серафим для нас отец, а отец Андроник — мать. Кто из них больше любит, знает только Бог».

Последние годы обители, закрытие

В феврале 1957 года отец Серафим (Амелин) по старости, болезненности и желанию посвятить остаток жизни безмолвию и богомыслию обратился к архиерею с просьбой освободить его от обязанностей настоятеля. В качестве желательного кандидата на свое место он указал на архимандрита Тавриона (Батозского), который некогда был насельником Глинской пустыни, пребывал в послушании у владыки Павлина (Крошечкина), прошел лагеря, а ныне служил в кафедральном соборе Перми. К сожалению, он в обители не задержался. Отец Таврион стал самовластно, не советуясь со старцами и прежним настоятелем, устраивать в жизни монастыря нововведения; кроме того, в его действиях отмечали католический уклон. Он руководствовался иноческой и миссионерской ревностью, однако действовал ни с кем не советуясь, и мира в обители не стало. Это вызвало противодействие старцев, которые вынуждены были обращаться к архиерею. В конфликте принимал участие даже патриарх, к которому ездил отец Серафим (Романцов), прося о смене настоятеля. В итоге 15 января 1958 года архимандрит Таврион был переведен в Почаевскую лавру, а настоятелем Глинской пустыни вновь стал архимандрит