Читать книгу - "Денежные короли. Эпическая история еврейских иммигрантов, преобразовавших Уолл-стрит и сформировавших современную Америку - Daniel Schulman"

На дальней стене рельефными буквами была начертана последняя строка стихотворения "Auferstehung" ("Воскресение") немецкого поэта XIX века Эмануэля Гейбеля:

ЭТО БЫЛО ТАК МИЛО.

IST EWIG DEIN

"Что любишь навсегда, то и твое навсегда". Глядя на надпись, Дрю вспомнил немецкую фразу, которую он часто слышал в детстве и которая была неофициальным кредо семьи на протяжении многих поколений: Pflicht und Arbeit ("Долг и работа").

Неподалеку Дэвид окинул взглядом мраморные таблички с именами своих предков и задержался на табличке с именем двоюродного брата его отца, Пола Феликса Варбурга, которого все звали Хрюшей. "Пигги был очень забавным", - размышляет он, объясняя, что его отец был особенно близок к нему, потому что они родились в течение нескольких месяцев друг от друга. "Почти ужасает, скольких из этих людей я знал", - добавил он. Мавзолей был примечателен еще и тем, что там не было никого: деда Дэвида, Морти. Возможно, это был последний акт бунтарства, и Морти был похоронен на территории своего поместья в Ойстер-Бей.

Стоя в нескольких футах от склепа Якоба, Скотт ощущал всю тяжесть наследия своей семьи - смесь благодарности и гордости, а также постоянно присутствующее давление необходимости соответствовать стандартам, установленным отцом семейства, который помог определить двадцатый век. "Сказать, что Джейкоб Шифф до сих пор играет важную роль в нашей семье, было бы преуменьшением", - сказал он мне позже. "Мы все, безусловно, очень удачливы и благодарны за то, что родились в привилегированном положении, ставшем возможным благодаря Джейкобу, но, что еще важнее, и я думаю, что это очень важно, мы осознаем, что это привилегия, а не право. Нашей семье всегда прививали чувство уважения, благодарности, долга и традиций. Тень филантропии и философии Джейкоба длится уже пять поколений и, похоже, не ослабевает."

Позже я прогуливалась по территории с Дрю, который был одет в парку Patagonia поверх серого костюма. Непритязательный и обходительный, он - врач, получивший образование в Корнелле, который шесть лет занимался внутренней медициной, а затем перенес свое медицинское образование в мир финансов. Он является управляющим партнером венчурной компании Aisling Capital, специализирующейся на фармацевтике и биотехнологиях. В 1997 году, когда ему было за тридцать, Дрю женился на представительнице одной из самых известных политических династий страны - Каренне Гор, старшей дочери тогдашнего вице-президента Эла Гора. Арета Франклин исполнила серенаду на банкете, устроенном на территории Военно-морской обсерватории США, где находится резиденция вице-президента. Пара, у которой было трое детей, позже развелась. Дрю недавно снова женился; в любой день он ожидал рождения своего первого ребенка, сына, от новой жены Александры Вулф, журналистки, дочери покойного литературного кумира Тома Вулфа.

Спустившись с холма от мавзолея Шифф-Лёб, мы заглянули в громадную гробницу Селигмана - шестиугольное куполообразное сооружение, вмещающее сорок склепов. Через ворота было видно яркое витражное окно на дальней стене, изображающее ангела, вырвавшегося из бренного мира. Под ним была надпись: И превращу я долину скорби во врата надежды. Дальше мы прошли мимо гораздо меньшей усыпальницы семьи Сакс, расположенной на небольшом расстоянии от мавзолея Голдманов. "Удивительно, правда?" сказал Дрю. "Интересно увидеть историю в одном месте. Все эти имена, о которых вы слышали, - видеть их выстроенными в ряд. Это дает вам ощущение того, насколько близки они были".

Мы присоединились к Дэвиду и Скотту, снова погрузились в машину и выехали из серого гранитного безмолвия Салемских полей на оживленную магистраль Ямайка-авеню. История уступила современности, прошлое - настоящему, и мы отправились обратно на Манхэттен, в мир, на который так глубоко наложило отпечаток наследие Якоба Шиффа и денежных королей.

Старший из восьми братьев Селигманов, Джозеф прошел путь от торговца до родоначальника одной из выдающихся американских банковских династий. По словам внука, его история "из ничего" послужила вдохновением для героев Горацио Алджера.

Магазин сухих товаров Джесси Селигмана в Сан-Франциско стал крупнейшим источником дохода семьи. Позже он втянет компанию J. & W. Seligman & Co. в скандал с Панамским каналом.

Пешком или на повозке разносчики отправлялись в глубь американской сельской местности, посещая фермы, шахтерские поселки и сельские городки, расположенные вдали от ближайших магазинов. Для недавно прибывших еврейских иммигрантов торговля часто становилась первой ступенькой на экономической лестнице.

За несколько месяцев до окончания Гражданской войны Майер Леман, изображенный здесь в 1866 году, отправился в миссию по оказанию помощи военнопленным Конфедерации.

Просторный дом Майера и Бабетты Леман на Саут-Корт-стрит в Монтгомери, штат Алабама.

Предприятия Леманов располагались на Корт-Сквер, главном торговом центре Монтгомери.

Майер и Бабетта Леман (в центре) со своими детьми и внуками в Тарритауне, Нью-Йорк, около 1888 года. Герберт (слева) и Ирвинг сидят в первом ряду. Зигмунд (в центре) и Артур (крайний справа) стоят сзади.

Эмануэль, создавший плацдарм Lehman Brothers в Нью-Йорке, был более осторожен, чем его авантюрный младший брат. В семье шутили, что Майер делает деньги, а Эмануэль следит за тем, чтобы они их не потеряли.

Герберт Леман (на фото в армейской форме времен Первой мировой войны) оставил партнерство Lehman Brothers ради карьеры в политике. В 1932 году он сменил Рузвельта на посту губернатора Нью-Йорка, а затем работал в Сенате США.

Сын выдающейся еврейской семьи из Франкфурта, Якоб Шифф присоединился к партнерству Kuhn Loeb в 1875 году и зарекомендовал себя как один из выдающихся инвестиционных банкиров страны.

Дом "Грюнен Шильд", расположенный в еврейском гетто Франкфурта, в XVII и XVIII веках занимали члены семьи Шифф. Майер Амшель Ротшильд, патриарх банковской династии Ротшильдов, приобрел дом в конце 1700-х годов.

"Она могла бы воспитываться в лучших немецких семьях", - писал Якоб матери о своей будущей невесте, Терезе Лёб, старшей дочери соучредителя Kuhn Loeb Соломона Лёба.