Читать книгу - "Штаб армейский, штаб фронтовой - Семен Павлович Иванов"

Надо сказать, что я не ограничился изучением архивных материалов и соответствующей литературы, а в свое время беседовал также с моими коллегами — штабными работниками Сталинградского фронта: генералами И. С. Варенниковым и А. М. Досиком, то есть начальником штаба и начальником оперативного управления. Они присутствовали на заседании, созванном А. М. Василевским 6 октября 1942 года на командном пункте Сталинградского фронта, и оба утверждали, что замысел, о котором шла речь выше, действительно возник на Сталинградском фронте до приезда А. М. Василевского. Побудительной причиной к его разработке был разговор А. И. Еременко со Сталиным по ВЧ в середине сентября 1942 года. Александр Михайлович Досик непосредственно участвовал в разработке этого плана. Прибывший 3 октября И. С. Варенников сразу же ознакомился с замыслом и внес в него некоторые коррективы.

На совещании 6 октября между А. И. Еременко и заместителем А. М. Василевского В. Д. Ивановым возникла полемика в связи с наличием двух вариантов плана. Александр Михайлович Василевский в нее фактически не вмешивался, а если и поддерживал В. Д. Иванова, то весьма сдержанно. У А. М. Василевского я пытался выяснить этот вопрос, но он ответил, что изложил свое мнение письменно и ничего добавить не может. Не исключено, что сформулированный тогда начальником Генерального штаба вариант свидетельствовал о том, чего Г. К. Жукову и А. М. Василевскому удалось добиться от И. В. Сталина, ибо Верховный опасался, как бы широкомасштабная операция не привела к последствиям, сходным с итогами Харьковской. Кроме того, Сталин считал, что условием успеха контрнаступления может быть лишь первоначальная ликвидация клина, вбитого врагом между Донским и Сталинградским фронтами. В действительности же сохранение этого клина и непрерывные попытки его срезать приковывали внимание немецкого командования к этому району и отвлекали его от других направлений. Надо также иметь в виду, что до победы под Сталинградом Сталин не отличался широтой оперативного мышления. Имея кое-какой военный опыт, приобретенный в гражданскую войну, он с трудом понимал возможности широкого маневра, которые принесла с собой новая боевая техника, и прежде всего танковая. В этом отношении весьма симптоматичен следующий документ.

«Тов. Жукову.

Мне кажется, что Вам следовало бы главный удар перенести с направления Кузьмичи на район между высотами 130,7 и 128,9 в шести — восьми километрах северо-восточнее Кузьмичи. Это дало бы Вам возможность соединиться со сталинградцами, окружить группу противника на западном берегу Волги и освободить 66-ю армию для активных действий в сторону Сталинграда. Для этого можно было бы усилить правый фланг Малиновского тремя дивизиями, тремя танковыми бригадами за счет 1-й гвардейской и 24-й армий, а в районах действий 24-й и 1-й гвардейской армий перейти на активную оборону. Чтобы оборона на фронте этих армий была прочная, следовало бы взять сюда 2–3 резервные дивизии от 63-й и 21-й армий. Это тем более возможно, что противник с района 63-й и 21-й армий уже снял часть своих войск и перебросил под Сталинград, оставив там ниточку из румынских и итальянских частей, не способных на активные операции. Быстрое соединение северной группы со сталинградскими войсками является условием, без которого вся Ваша операция может стать безуспешной.

Прошу сообщить Ваши соображения.

И. Сталии № 170619 21.9.42 г.»[227]

Этот документ составлен, если иметь в виду свидетельства А. М. Василевского и Г. К. Жукова, в самый разгар разработки замысла контрнаступления. Он поражает тем, что Сталин пытается, будучи в глубоком тылу, поучать Г. К. Жукова, находящегося в войсках, в поистине микроскопических деталях чисто тактического маневра силами и средствами, а ведь перед ним, как Верховным Главнокомандующим, в то время стояла необходимость решать крупные стратегические задачи.

Какой же предварительный вывод до обнаружения соответствующих документов Ставки можно сделать из сказанного? Прежде всего, что идея контрнаступления, что называется, носилась в воздухе. Многие достаточно подготовленные и хорошо знавшие общую обстановку под Сталинградом военачальники видели, что оперативное построение вражеских войск там представляло собой в сентябре — ноябре усеченный клин с мощной вершиной у самого Сталинграда и слабым основанием, прикрытым соединениями союзников. Нет ничего удивительного, что к этой идее независимо друг от друга могли прийти Г, К. Жуков, А. М. Василевский и А. И. Еременко. Вопрос о том, остается ли приоритет выбора удара именно на Калач за Андреем Ивановичем и его штабом, может быть решен после того, как будут обнаружены и опубликованы дополнительные документы. Не исключено, что по соображениям секретности А. М. Василевский не раскрыл перед А. И. Еременко и К. К. Рокоссовским План в полном объеме, а информировал их лишь об одйом из первых его вариантов.

Во всяком случае, мой однофамилец и один из тогдашних моих начальников В. Д. Иванов в начале 60-х годов уверял меня, что именно так оно и было, и что Еременко, будучи мастером раскрывать секреты, как-то почти полностью выведал, в чем состоит подлинный замысел. Однако это показалось мне недостаточно убедительным и я не мог отрицать возможности того, что сталинградцы самостоятельно разработали тот вариант плана контрнаступления, который изложен в их письме Сталину от 9 октября 1942 года. Сомнение вызывает другое — будто мысль о контрнаступлении возникла у Андрея Ивановича еще в августе.

Но, очевидно, пора уже возвратиться на КП нашей 1-й гвардейской армии, которая в конце октября 1942 года на короткий срок прекратила свое существование. Мы «отключились» от ее дел после того, как Л. Ф. Минюк по приказу Г. К. Жукова показал мне «слепую» учебную карту с графически изображенным планом наступления трех наших крупных группировок войск.

— Ну как, — спросил Георгий Константинович, — нравится? В какой, по-твоему, срок сумеем уложиться? Ведь вы, штабники, всегда требуете побольше времени на подготовку.

— В данном случае, — ответил я, — на длительный срок претендовать никак нельзя.

— Это почему же? — нарочито удивился Жуков.

— Вражеская группировка, — сказал я, — пока сохраняет наступательное построение и оперативными резервами не располагает. Не сомневаюсь, что в ближайшее время, убедившись в бесполезности дальнейшего наступления и предвидя наступление зимы, немцы начнут переход к жесткой обороне. Они укрепят свои фланги, подготовят мощную систему огня, выделят подвижные резервы. Тогда наша задача во много раз усложнится.

— Правильно, — согласился Жуков. — Тогда давай, действуй, не ожидая