Читать книгу - "Священная тайна Церкви. Введение в историю и проблематику имяславских споров - Митрополит Иларион"

новый виток имяславских споров. Полемика в России вокруг вопроса о почитании имени Божия развернулась с небывалой силой; в нее включились как богословы и священнослужители, так и общественные деятели, в том числе достаточно далекие от Православия. Общественность была потрясена тем, как Святейший Синод расправился с афонскими иноками, и это потрясение и негодование вылилось на страницы газет, нанеся огромный урон Синоду. Удар по имяславцам обернулся ударом по высшей церковной иерархии и — в конечном итоге — мощным ударом по всей Российской Православной Церкви, по ее престижу, ее авторитету в глазах людей.

После того, как имяславцы были изгнаны с Афона, пропасть между ними и их противниками еще более углубилась. Стороны, которые с самого начала говорили на разных языках, по-прежнему не хотят понимать и слышать друг друга (заочная полемика между Булатовичем и Троицким является ярким тому свидетельством) и лишь заостряют и оттачивают свое полемическое мастерство. Происходит дальнейшая поляризация взглядов, дальнейшее размежевание позиций; к полемике примешивается горечь взаимных обид.

Изгнанием имяславцев с Афона завершился первый, наиболее бурный период споров о почитании имени Божия. Дальнейшее развитие имяславия происходит в России, причем не столько в монастырях, сколько в кабинетах тех «высокопросвещенных богословов», для которых вопрос об имени Божием приобретает первостепенное значение. Параллельно с философско-богословским осмыслением имяславской проблематики начиная с середины 1913 года неуклонно растет общественная поддержка имяславцев. Меняется и отношение к имяславцам со стороны государственной власти. Призывы к пересмотру дела имяславцев, исходящие как от них самих, так и от многочисленных сочувствующих им представителей церковной и светской интеллигенции, приведут к тому, что Всероссийский Поместный Собор 1917–1918 годов включит в повестку дня своей работы обсуждение вопроса о почитании имени Божия. Но и после роспуска Собора в сентябре 1918 года обсуждение вопроса о почитании имени Божия в русском богословии не прекратится.

Обо всем этом речь пойдет в третьей части нашей книги, посвященной второму периоду имяславских споров — периоду, начавшемуся в 1914 году и продолжавшемуся в течение всего XX века.

Часть III

История и проблематика имяславских споров. Продолжение богословского осмысления вопроса о почитании имени Божия (1914–1990)

Глава X

Перелом в деле имяславцев

В первой половине 1914 года в деле имяславцев произошел перелом. Причиной его стали несколько факторов. Во-первых, мощная поддержка, оказанная имяславцам широкими общественными кругами в России, не осталась безрезультатной. Во-вторых, в спор на стороне имяславцев вмешалась высшая государственная власть в лице Императора Николая II, что заставило и некоторых членов Синода скорректировать свою позицию. В-третьих, в среде епископата нашлись иерархи, сочувственно отнесшиеся к имяславцам и принявшие деятельное участие в решении их судьбы. В-четвертых, наконец, вопрос о судьбе имяславцев был поставлен в Государственной Думе. С момента вступления России в Первую мировую войну имяславские споры уходят в тень; общественное внимание поглощено другими вопросами. Однако полемика вокруг почитания имени Божия возобновляется накануне Поместного Собора Российской Церкви 1917–1918 годов. Периоду между началом 1914 и концом 1917 года и посвящена настоящая глава нашего исследования.

Участие Государя в судьбе имяславцев. Суд Московской Синодальной конторы

Важную роль в решении вопроса о судьбе имяславцев сыграл Император Николай II. До середины 1913 года он, как кажется, оставался в стороне от событий, предоставляя Синоду право принятия решений. Однако вскоре после разгрома имяславцев в июле 1913 года Государь начал проявлять более активное участие в их судьбе.

Государь Император Николай Александрович.

Фото конца XIX века

17 июля он встретился с обер-прокурором Святейшего Синода В. К. Саблером и заслушал доклад последнего о выдворении имяславцев с Афона[1791]. В начале августа исполняющим обязанности обер-прокурора П. Даманским[1792] Государю была передана телеграмма, направленная в адрес обер-прокурора настоятелем Свято-Пантелеимоновского монастыря архимандритом Мисаилом с братией: «Почтительнейше просим Ваше Высокопревосходительство повергнуть к стопам Его Императорского Величества нашу усерднейшую благодарность за освобождение нашего монастыря от грозившей ему со стороны революционеров и сектантов опасности разорения»[1793]. На этой телеграмме Государь 4 августа начертал весьма осторожную резолюцию: «Желаю Пантелеимонову монастырю мира, тишины и благоденствия»[1794], о каковой резолюции Пантелеймонов монастырь был уведомлен через Министерство иностранных дел[1795]. На докладе Даманского Государь начертал: «Доклад этот желательно опубликовать в „Церковном Вестнике“»[1796].

24 августа обер-прокурор Синода Саблер представил Государю записку от настоятеля Андреевского скита архимандрита Иеронима, датированную 3-м июля: «Попущенное промыслом Божиим нашей св. обители великое искушение миновало. Непокорные Св. Церкви иноки из обители нашей удалены. Обитель наша приходит в мирное и молитвенное положение монашеского жития. Все это так быстро, так скоро совершилось, что мне представляется как бы сном. Это мы относим к неизреченной милости Божией, явленной к нам недостойным». В записке архимандрит Иероним просил обер-прокурора «повергнуть к стопам» Его Величества «верноподданнические чувства преданности и усерднейшей благодарности» за заботу Государя о насельниках скита, «так грубо нарушивших покой» Его Императорского Величества[1797]. На этой записке Государь собственноручно начертал: «Прочел с истинным удовольствием»[1798].

22 сентября Государь принял наместника Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря иеромонаха Иакинфа и духовника иеромонаха Мелитона, которые передали ему благодарственный адрес «за спасение обители от гибели». «Государь Император удостоил представлявшихся милостивых расспросов и соизволил выразить пожелание, чтобы впредь не повторялись такие печальные события»[1799].

Приблизительно в это же время Николай II встретился с вернувшимся с Афона П. Б. Мансуровым, у которого спрашивал его мнение о действиях архиепископа Никона на Афоне. Мансуров ответил «в том смысле, что если судить с канонической точки зрения <…> то действия его правильные. А если признать, что архиепископ Никон должен был главным образом убеждать, то надо признать, что он поторопился с крутыми мерами». В ходе беседы Государь сказал, что, хотя он и не читал книгу «На горах Кавказа», однако «Булатовича знает как лихого офицера», и вообще говорил об имяславцах сочувственно[1800].

Государыня Императрица Александра Федоровна.

Портрет Н. К. Бодаревского. 1907 год

Зимой 1914 года сочувствие Николая II имяславцам становится очевидным для широкой публики. 13 февраля он вместе с Александрой Федоровной принимает в Царском Селе депутацию афонских монахов-имяславцев: иеросхимонаха Николая, схимонаха Исаакия, схимонаха Мартиниана и монаха Манассию[1801]. По свидетельствам имяславцев, Государь «принял их очень милостиво, выслушал всю историю их удаления с Афона и обещал им свое содействие к мирному урегулированию их дела, а Ее Императорское Величество <…> настолько была растрогана их печальной повестью, что не могла удержаться от