Читать книгу - "Самолётик бумажный любви - Владимир Валерьевич Ноговицын"

class="v">Полагал:

окрылишь.

Но только

ты мне в обузу,

Потому что

не полетишь.

Хоть сама

и бываешь мило

Улыбаешься,

бестией став;

Только

крылья свои сложила

В закрываемый

створкой шкаф.

Будто в крепости

той замочной,

Недоступны другим они.

Не промочит их

дождь проточный,

Невзначай не сожгут огни.

И чужие люди не глянут…

Под защитою крылья тут!

Злыдни в сторону не утянут,

а понятней: не украдут.

За сохранностью,

очевидно,

Проследишь:

не сожрала б моль!

Чую запахи нафталина!

Он на перьях —

как ранам соль.

2.

Мне тебе надоесть

Не составит труда:

Просто в душу залезть.

Ни «нет», ни «да»! —

Ничего не сказать.

Снова и опять

Повторять:

Наплевать!

Хочу спать!

«День нерадостью завьюжен…»

День нерадостью завьюжен,

Тишина скребёт в дому.

Ощущение: не нужен

Ни себе и никому!

А бывало: сердце билось

Энергично – за двоих…

И когда попал в немилость

Глаз твоих и губ твоих?

Будто я смертельно ранен,

И печальный ждёт финал.

Всё предельно, всё на грани:

Победил ли?

Проиграл?

Пусть мечтанье долго длится.

Ты упряма? – Что с того!

Буду ждать, как бедный рыцарь,

Появленья твоего.

10 апреля 2016 г.

Туда, где море

Ты возьми туда, где море

Необъятное шумит;

Где домишко на угоре

Под оливами стоит.

Где маляр мешает краски,

Чтобы красить старый дом,

Но скорее – для отмазки.

Экономия во всём!

Там —

вблизи —

волна играет,

И песочный светел пляж:

Он от солнца выгорает

И меняется пейзаж.

И без клумб растут цветочки

Необычной красоты.

Я бы здесь дошёл до точки,

Без тебя, моей мечты!

Жить у моря можно было

При желании большом.

Ты б оттуда выходила,

Не стесняясь, голышом,

Появлялась без прикрытий

И вперёд отважно шла.

И в таком открытом виде

Все народы потрясла!

Если б только захотела,

За тобой они толпой…

Говорила б, песни пела

На площадке на любой.

Со скалистой зрила глыбы,

О любви читала стих…

В этом море много рыбы,

Мало рыбок – золотых.

Ею быть вполне могла бы,

А никто другой не смог.

И тогда б не только крабы

У твоих шуршали ног.

Ах, какие это ноги!

Стройнотой своей маня,

Враз с ума сводили многих,

А тем более – меня!

В южной хатке (рядом вишни!)

Начинался наш роман.

Кое-кто хваткий

Шустрой мышью

Забирался на диван.

Шмыгал враз под одеяло,

На простынку мигом – шасть,

Потому что обуяла

Удивительная страсть.

И друг другу потакали

(Соучастие, учти),

Волны чувственно вздымали

Семибалльные почти.

Это было? Это будет?

Называемо мечтой,

Что назреет, что наступит

Миг желания простой.

Если даже несбыванье

Невзначай произойдёт, —

Наше новое свиданье

Красной розой расцветёт.

Не открестится шипами.

Наберёт пурпурный цвет.

Всё останется меж нами

На десяток верный лет.

Пусть об этом вспоминаю,

Умирая от тоски,

В толстой книге сохраняю

Меж страничек лепестки.

Лепестки большой оливы,

Подобрал их как-то днём…

Вот живём

(Без перспективы).

В отдаленье

(Не вдвоём).

«Ведь не просто так ушла…»

Ведь не просто так ушла,

Мне печаль доставила…

Но зато моя душа,

Как весной, оттаяла,

Оттого, что ты была

И твоё дыхание…

Ты, как роза, зацвела —

Не поздней, не ранее…

На руках тебя носить,

Нежно гладить взглядышком,

И с тобою вечно быть,

Находиться рядышком.

Мог пройти сквозь толщи стен,

Лишь скажи: «Проникни!»

Но ушла – скажи, зачем? —

Из моей ты жизни.

Связь не просто порвала,

А с каким-то вызовом!

Но всего меня сперва

Досконально вызнала.

Обещала же любить,

Не грозила сайметом,

Не талдыча «быть – не быть?»

Вслед за принцем Гамлетом.

Это он тогда решал

Явно не решимое…

Я б тебя к себе прижал,

Самая любимая.

Я не датский принц. Отнюдь.

Не живу по правилам.

И меня б подобный путь

Явно не устраивал.

Я к такому не готов…

На себя рассчитывал.

Правда, книжки про любовь

Иногда почитывал.

9 июня, 8 сентября 2016 г.

Портрет

Старшему другу —

котласскому художнику

Юрию Ивановичу Чиркову

Рисовал художник даму —

Так, наброски для портрета.

Щурил глаз он хитроватый,

В бороде он прятал смех.

Был июнь, а значит лето.

И легко она одета…

Но на даме было вето:

Эта дама – не для всех.

Тихо женщина сидела.

И, почти не шевелясь,

На него она глядела,

Синеглазо, как умела,

И для творческого дела