Читать книгу - "Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1 - Петр Александрович Дружинин"

я хотел бы иметь, – право на которую я уже потерял, но которую, по существу, я вполне заслужил за время моего домартовского пребывания в городе. ‹…› Могу с гордостью сказать, что в эти дни ‹…› наш дом, моя семья были для многих источником бодрости. К нам приходили, чтоб почерпнуть силы, чтоб напиться из бодрящих источников. У меня было и достаточно сил, чтоб работать. С наслаждением вспоминаю ночные часы дежурств в Институте, бессонные напролет ночи…»[1224]

О. М. Фрейденберг, проведшая всю войну безвыездно в Ленинграде, испытывала иные настроения:

«Когда университет вернулся из эвакуации, всем покинувшим осажденный город были выданы медали “За оборону Ленинграда”. Я, конечно, медали не получила и в душе радовалась, так как она была связана для меня с проклятыми воспоминаниями о проклятом городе. Но виселицы и ордена – основа всякого азиатского режима, и недаром мама (Анна Осиповна Фрейденберг, в девичестве Пастернак (1860–1944). – П. Д.) называла Сталина Хозроем[1225]. Бляхи мы обязаны получать – массовые ордена и медали (почесть, но без выделения личности!). ‹…› Через три года увидели по спискам, что у меня нет “За оборону Ленинграда”, и велели пойти в участок получить ее. Я так и не пошла»[1226].

Поголовное награждение ученых орденами и медалями началось несколько позднее – 17 ноября 1949 г. был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР «О награждении работников науки орденами и медалями СССР за выслугу лет и безупречную работу», где устанавливалась система награждения работников науки, высшей школы и руководящих работников вузов и научно-исследовательских учреждений[1227].

Начала работу и партийная организация факультета: на традиционном октябрьском отчетно-выборном собрании парторгом была избрана Н. В. Спижарская, которая затем была утверждена и первым заместителем секретаря парткома ЛГУ[1228]. Не отставал и комсомол; одним из наиболее любопытных собраний этого учебного года стало новогоднее комсомольское собрание, посвященное советской поэзии – теме, которая вскоре станет политически актуальной: «Комсомольцы факультета очень живо обсудили вопрос о советской поэзии в дни войны. На собрание пришло очень много несоюзной молодежи (т. е. не членов ВЛКСМ. – П. Д.), пришли аспиранты и профессора. С глубоким вниманием выслушала аудитория, заполнившая актовый зал, доклад аспиранта III курса Г. П. Макогоненко»[1229]. В прениях к докладу Макогоненко выступили одни из самых активных в общественной работе профессоров филологического факультета тех лет В. Е. Евгеньев-Максимов и П. Н. Берков (заведующий аспирантурой факультета).

Рубеж 1944–1945 гг. был омрачен смертями трех знаменитых на факультете профессоров: 26 декабря в Москве во время операции скончался академик Л. В. Щерба – 29 декабря 1944 г. в актовом зале филологического факультета состоялось траурное заседание. 2 февраля 1945 г. умер бывший декан А. П. Рифтин – прощание было организовано в том же актовом зале[1230]. А 2 апреля после длительной болезни умирает еще один бывший декан – С. Д. Балухатый; похороны Балухатого, который с января 1945 г., передав пост декана М. П. Алексееву, стал заведовать кафедрой истории русской литературы, состоялись 5 апреля. Они были организованы с большим размахом – в том же актовом зале факультета, где совсем недавно Балухатый говорил траурные речи по Щербе и Рифтину, теперь его самого провожали в последний путь своими речами профессора А. А. Вознесенский, И. Ю. Крачковский, В. М. Жирмунский, М. П. Алексеев, Б. М. Эйхенбаум… Последний вскоре был назначен заведующим кафедрой истории русской литературы.

Но жизнь университета шла своим чередом: ректор постоянно придумывал грандиозные мероприятия. В апреле 1945 г. таким событием стала юбилейная Ленинская сессия, посвященная 75-летию со дня рождения вождя мирового пролетариата. Продолжалась она целую неделю: кроме основного пленарного заседания с докладом Вознесенского в последующие дни прошли еще шесть заседаний. Заключительное, 28 апреля, было отдано филологам:

«Заседание открылось докладом проф[ессора] Л. А. Плоткина “Ленин и русская литература”. Докладчик подчеркнул роль русской литературы в формировании идеологии В. И. Ленина, остановился на его борьбе за русскую литературу и отметил признание им ее мирового значения, связи с революцией, художественной реалистической силы.

Проф[ессор] Б. С. Мейлах (Институт литературы Акад[емии] наук) в докладе “Ленин и наука о литературе” говорил об освоении советским литературоведением великого наследия Ленина и на ряде конкретных примеров показал, к каким плодотворным выводам, позволяющим пересмотреть важнейшие явления истории русской и мировой литературы, приводит последовательное изучение ленинских трудов.

Проф[ессор] Б. М. Эйхенбаум в докладе “Ленин о Толстом” указал на органическую связь статей Ленина о Толстом с его работами 1908–1911 гг., в частности с учением о соотношении стихийности и сознательности в революционном движении (брошюра “Что делать?”).

Доц[ент] Р. А. Будагов в докладе “Ленин и языкознание”[1231], характеризуя В. И. Ленина как тонкого знатока русского языка и блестящего стилиста, указал на интерес Ленина к теоретическим вопросам языкознания и, в частности, к развитию русской политической терминологии»[1232].

«17 апреля состоялась организованная парторганизацией и местным комитетом филологического факультета лекция проф [ессора] П. Н. Беркова “Героизм советского народа в дни Великой Отечественной войны в отражении художественной литературы”.

Указав, что в процессе развития мировой литературы понятие “герой” претерпевало изменения от противоположения героя массам (античность, классицизм, романтизм) к изображению его в качестве носителя лучших свойств массы (Л. Толстой, М. Горький), докладчик остановился на крупнейших явлениях современной советской литературы, раскрывающих коллективный героизм нашего народа (“Народ бессмертен” В. Гроссмана, “Непокоренные” Б. Горбатова, “Русские люди” К. Симонова)»[1233].

2 мая 1945 г. состоялось неожиданное собрание в актовом зале университета: в этот день Юрий Левитан прочитал по радио сообщение Совинформбюро о взятии Берлина, заканчивающееся словами: «Настал долгожданный день победы!» Несмотря на достаточно поздний час, многие студенты и преподаватели стали стекаться в университет, был открыт актовый зал и проведен стихийный митинг. Газета «Ленинградский университет» отметила и самое запоминающееся выступление – оно принадлежало профессору филологического факультета М. К. Азадовскому и заканчивалось словами: «Слава доблестной Красной Армии, слава ее замечательным руководителям, слава ее великому вождю!»[1234]

Отзвуком Юбилейной сессии Академии наук СССР (15 июня – 3 июля 1945 г.) прозвучало юбилейное заседание на филологическом факультете, посвященное 100-летию со дня рождения одного из столпов русской филологической науки академика А. Н. Веселовского, состоявшееся 30 июля 1945 г. Ученик и душеприказчик Веселовского – член-корреспондент Академии наук, директор Института мировой литературы имени А. М. Горького, профессор ЛГУ В. Ф. Шишмарев выступил на заседании с обстоятельным докладом «Веселовский и русская литература». Роли Веселовского в истории русской науки вообще и Ленинградского университета в частности придавалось такое большое значение, что вскоре – в 1946 г. – этот доклад будет издан под редакцией М. П. Алексеева отдельной брошюрой, ставшей причиной многих невзгод советской филологии.

Наряду с