Читать книгу - "Патриот - Алексей Анатольевич Навальный"

пририсовать усы кому угодно (особой популярностью пользовались гитлеровские усики), но только не Ленину. Мне потребовалось какое-то время, чтобы набраться смелости и выяснить, почему же моя любимая бабушка так не любит «самого лучшего из людей». Оказалось, что всё дело в истории бабушкиной семьи. Она была одиннадцатым, самым младшим ребёнком и единственной девочкой. Хозяйство, в котором одиннадцать мужчин работали с утра до вечера, было весьма зажиточным. Их дом — первый в деревне, крышу которого покрыли железом. Они даже построили мельницу — признак неслыханного богатства. А потом пришли колхозы и всё отняли. И хотя семье моей бабушки, в отличие от тысяч других кулацких семей, удалось избежать высылки в Сибирь, их выгнали из дома и переселили в их собственный сарай. Кровельное железо — предмет зависти всей деревни — сорвали, отвезли в город, там продали, а деньги, согласно семейной легенде, «пропили в сельсовете». В пропитые деньги я тогда не поверил (сейчас в этом не сомневаюсь), но чувства бабушкины понял и Ленина с ней больше не обсуждал, сосредоточив свои идеологические усилия на попытках доказать ей, что Бога нет.

Значимой идеологической диверсией, повлиявшей на меня и превратившей в маленького диссидента, была музыка. Кассетного магнитофона у нас не было, но те, у кого он был, имели доступ к музыке совершенно потрясающей — року! Официально она осуждалась: считалось, что она аморальна и оболванивает молодёжь, но я, открыв рот, смотрел телепередачи, критиковавшие западную музыку, потому что в них были вкраплены кусочки критикуемого. Они выглядели очень круто — куда круче, чем лауреаты премии «Песня года». Однажды, когда Коммунистической партии, видимо, понадобилось дать особо жёсткую отповедь молодёжи, тянущейся к западной музыке, по телевизору вышла специальная пропагандистская передача. Называлась она как-то вроде «В жестоком мире шоу-бизнеса». Одним из главных отрицательных примеров, призванных оттолкнуть советских телезрителей от тлетворного влияния Запада, была группа Kiss. Их характеризовали как милитаристов и разжигателей войны. Ss в конце названия — это, конечно же, указание на карательные войска нацистской Германии: «Обратите внимание, уважаемые телезрители, что и стиль изображения ровно такой же, как на фашистских шевронах». Несколько секунд на экране мелькали лица музыкантов в их легендарном боевом раскрасе. Знаменитый высунутый изгибающийся язык Джина Симмонса — какие это были прекрасные несколько секунд! Как я надеялся, что передачу потом повторят для усиления пропагандистского эффекта (так часто делали на советском телевидении)! К сожалению, пропагандисты, видимо, поняли свою ошибку и повтора не было, но я, конечно же, всё равно украсил надписью KISS большое количество заборов.

Класса до шестого я вообще не видел человека, побывавшего за границей, за одним исключением. Подруга моей мамы, тётя Лена, работала в Зеленограде на заводе, производившем электронику, и однажды «по профсоюзной линии» поехала в Югославию. Понятно, что человек, съездивший за границу (путешествие, абсолютно недоступное 99,9 % советских граждан), должен привезти всем импортные подарки. Также понятно, что на всех подарков не напасёшься, но хоть какие-то мелочи всё-таки нужны. Мне достался бумажный пакетик сахара из самолёта с английской надписью Aeroflot. Технически он даже не был подарком из-за границы, но выглядел настолько шикарно и загранично, что моментально занял центральное место в моей коллекции детских сокровищ.

А потом мы переехали в тот самый военный городок, где была расквартирована Таманская дивизия, и это окончательно подорвало мою веру в советский строй. Всё дело в том, что там было полно детей, чьи отцы служили в ЗГВ — Западной группе советских войск, то есть в Германии, Польше, Венгрии. И уже не взрослые, а мои одноклассники рассказывали об огромных преимуществах заграничной жизни. Да не просто рассказывали, а подтверждали самым убийственным доказательством: жевательной резинкой, их главным детским сокровищем. Я со своими двумя пустыми пивными банками выглядел просто смешно. Кроме жевательной резинки, у них была одежда отличного качества, обязательно присутствовал стакан, в который можно было налить горячей воды и тем самым лишить одежды нарисованную на нём женщину, такая же шариковая ручка — переворачиваешь её, и нарисованная скромница ко всеобщему восторгу превращается в голую развратницу.

Ещё круче были те, чьи отцы вернулись из Афганистана, где служили старшими офицерами. У тех дома было невиданное богатство — двухкассетные магнитофоны Sharp, а у самых крутых — даже телевизоры Sony с плоским экраном. Голые женщины там тоже были классом выше, чем поступавшие из ГДР. Это почему-то всегда были календари с японками. Их вешали в туалете, и они служили верным признаком, что хозяин дома или его друзья недавно были за границей. Такая одержимость советских граждан сувенирами на тему секса и эротики объяснялась довольно просто: «в СССР секса не было» — вот каждый и хотел привезти его кусочек из-за границы.

Но жвачки, конечно, были круче всего. У некоторых были даже импортные, то есть не просто разноцветные сладкие шарики, произведённые в странах советского блока, а изготовленные в ФРГ или даже Америке. В них были вкладыши — эти картинки с эпизодами из жизни Дональда Дака стали мечтой каждого советского ребёнка. Жвачки, привезённые из Афганистана, были в буквальном смысле космически круты: вкладыши в них были даже не с Дональдом Даком, а со «Звёздными войнами», и тут уж просто хотелось рыдать от зависти.

Сам не понимаю, почему именно жевательная резинка стала главным символом превосходства заграницы над Советским Союзом. В СССР тоже производили жвачку — её начали выпускать перед московской Олимпиадой 1980 года, и она была умеренным дефицитом. В принципе, её можно было купить в магазинах. Но это были скучные апельсиновые или мятные пластинки, быстро становившиеся безвкусными. А импортная была именно жевательной резинкой — жевалась долго, сохраняла вкус, из неё можно было надувать пузыри. Было совершенно понятно: вот трое стоят и жуют жвачку, но только один из них надул и звонко лопнул пузырь — значит, он крутой. Советские фарцовщики выпрашивали у приезжающих иностранцев в первую очередь именно жвачку, а потом, много позже, уже в конце перестройки, типичной жалобой людей, ностальгировавших по СССР, было: «Эх, такую страну поменяли на джинсы и жвачку».

Ностальгия по СССР — важная часть российской действительности и политический фактор, который не надо недооценивать. Задолго до Дональда Трампа, провозгласившего: «Make America great again!»[4], Владимир Путин сделал неофициальным слоганом своего правления «Нас будут уважать и бояться, как СССР». Эта риторика была понятна с первых его шагов у власти. Я считал её смехотворной и был уверен, что это не сработает, но оказался неправ. Это банальная мысль, но человеческая память действительно устроена так, что сохраняет только хорошее, и люди, ностальгирующие по СССР, на самом деле