Читать книгу - "Русский Белград - Сергей Юрьевич Нечаев"

В данном контексте следует, пожалуй, еще раз сказать, что официальным российским дипломатическим представителем в Королевстве СХС вплоть до начала Второй мировой войны был Василий Николаевич Штрандтман. Кроме него в российскую дипломатическую сеть входили консулы в крупнейших городах королевства и военный агент (атташе) генерал Виктор Алексеевич Артамонов.

В 1920 году по настоянию генерала П.Н. Шатилова (тогда начальника штаба Русской армии) В.А. Артамонов был заменен на посту военного агента и представителя главнокомандующего Русской армией в Королевстве СХС генералом Дмитрием Николаевичем Потоцким, а тот, в свою очередь, в ноябре 1923 года был уволен П.Н. Врангелем и полковником Владимиром Иосифовичем Базаревичем.

Помимо дипломатических представителей вопросами эмигрантов занимался так называемый «делегат Верховного комиссара по русским беженцам в Королевстве СХС» Сергей Владимирович Юрьев. Он был официальным представителем в Белграде Фритьофа Нансена, Верховного комиссара Лиги Наций по делам беженцев (таких представителей он имел еще в тринадцати государствах).

Кроме того, в Белграде в 1920–1933 годах действовало Управление правительственного уполномоченного по делам русских беженцев, единственное подобное учреждение во всей эмиграции. Первым уполномоченным был назначен бывший в 1912–1915 годах русским посланником в Сербии князь Григорий Николаевич Трубецкой. В мае 1920 года его сменил Сергей Николаевич Палеолог, бывший чиновник по особым поручениям МИДа. Фактически он стал общебеженским представителем в Королевстве СХС, соперничая с В.Н. Штрандтманом.

В ноябре 1921 года правительство Королевства СХС создало Державную (Государственную) комиссию по делам русских беженцев, к которой перешли все функции ГК по приему и устройству русских беженцев. Основная задача Державной комиссии состояла в установлении общих правил пользования денежными ссудами и распределении между колониями и отдельными лицами всей денежной помощи, получаемой от правительства Королевства СХС, а также от Англии и Франции.

Персональный состав Державной комиссии неоднократно менялся. В 1922 году ее председателем стал страстный русофил, профессор Белградского университета Александр Белич[12], известный не только своими трудами в области лингвистики, но и выступлениями по проблемам внешнеполитической стратегии королевства. Державная комиссия имела свою канцелярию и несколько отделов по разным направлениям работы (статистический, учебный, труда и т. д.), а также штат контролеров и агентов в крупных городах.

В 1921 году окончательно сложилась система местного самоуправления. Внутренняя жизнь колоний (общин) регулировалась «Положением о колониях русских беженцев в Королевстве СХС», утвержденным ГК по приему и устройству русских беженцев 10 марта 1921 года. Согласно «Положению», все российские беженцы независимо от категорий, к которым они принадлежали, группировались по месту жительства в колонии. Их члены обоего пола (не моложе 21 года) на общем собрании избирали на один год председателя (старосту) колонии или, если численность колонии превышала 25 человек, правление в составе четырех – девяти человек для решения проблем беженцев и посредничества между ними и правительственными учреждениями.

МВД Королевства СХС предписало местным властям решать все вопросы беженцев при участии правлений колоний (общин). В письме по этому поводу указывалось, что «каждый русский беженец по всякому делу должен обращаться в правление, которое дает свое заключение и передает надлежащим образом просьбу властям». На практике основное содержание работы правлений колоний состояло в получении из Белграда и выдаче ее членам отпускаемых ежемесячных денежных ссуд.

Положение российских военнослужащих, находившихся на территории Королевства СХС, определялось несколько иными правилами. Все они, даже проживая в какой-либо колонии, до апреля 1922 года прежде всего находились в распоряжении российского военного агента, который назначал своих представителей (комендантов) в колонии.

* * *

В связи с увеличением числа беженцев в конце 1920 – начале 1921 года правительство Королевства СХС выделило дополнительные кредиты на оказание им материальной помощи, но по более низким ставкам. Например, абсолютно нетрудоспособным (старикам, инвалидам и т. д.) стали выдавать 360 динаров на одного человека в месяц, а остальным – 240 динаров на одного человека в месяц. Для беженцев «крымской» эвакуации, имевших заработок, размер денежной помощи зависел от величины этого заработка. Однако общая тенденция к сокращению выдаваемых безвозмездных ссуд сохранялась и для них.

Военным инвалидам сверх ссуды ежемесячно полагалось по 200 динаров пособия. Впоследствии дополнительное пособие было назначено и невоенным инвалидам – престарелым и тяжело больным.

Для сравнения: оклады русских военнослужащих сербской пограничной стражи составляли от 700 до 1000 динаров, на строительных работах – до 1500 динаров.

С апреля 1921 года размер ссуд беженцам был сокращен: безработным – на 10 %, имеющим заработок – на 25 %. С мая эти сокращения увеличились соответственно до 15 % и 35 %. Были уменьшены на 50 % инвалидные пособия и единовременные денежные ссуды больным и престарелым.

Потом постепенно стали сводить к минимуму назначения ссуд вновь прибывающим беженцам и отказывать в продлении государственной помощи лицам, въезжавшим в Королевство СХС по отдельным визам.

Размеры выдаваемых беженцам денежных ссуд продолжали сокращаться и во второй половине 1921 года, и в 1922-м, и в 1923 году. Сокращалась и общая сумма кредита, отпускавшаяся правительством Королевства СХС на нужды беженцев. Так, по информации Державной комиссии, в 1921 году было ассигновано 81,7 миллиона динаров, в 1922 году – 77 миллионов динаров, а в 1923 году -65,5 миллиона динаров.

Предоставляемые в распоряжение Державной комиссии деньги расходовались прежде всего на поддержание инвалидов и нетрудоспособных стариков, содержание учащихся и учебных заведений, медицинскую помощь больным, профессиональную подготовку и стимулирование трудовой деятельности беженцев.

* * *

Правительство Королевства СХС содействовало развитию различных программ профессиональной подготовки и трудоустройства беженцев из России. С этой целью в апреле 1921 года были организованы Отдел (бюро) труда и его отделения на местах.

Для беженцев из Крыма работали курсы сербохорватского языка, а также профессиональные курсы и мастерские. Совершенствовалась и их программа. Так, например, в 1922–1923 годах представительство Всероссийского земского союза (ВЗС) расширило программу бухгалтерских курсов, постепенно преобразовывая их в Высшие коммерческие курсы.

К осени 1922 года в системе профессиональной подготовки, организованной Державной комиссией, обучались более тысячи человек. А вот к осени 1923 года количество всевозможных курсов стало сокращаться, что было связано с тем, что абсолютное большинство беженцев, окончивших профессиональные курсы, уже получили работу по новой специальности. При этом, как отмечает профессор Мирослав Йованович, «далеко не все имели счастье найти умственную

работу», а посему русские беженцы «с радостью принимались за любой труд».

В 1921–1923 годах росла хозяйственная инициатива беженцев, расширялись старые и открывались новые предприятия, владельцы которых остро нуждались в дешевом кредите.

С 1 июня 1920 года по 1 января 1922 года только представительство ВЗС выдало более тысячи ссуд (на сумму более двух