Читать книгу - "Only you - Иоланта Палла"

— Успокойся, Васян, — Никита нагло смотрит на меня, и я вижу, что он даже смех не пытается скрыть, — орехи, кстати, зачет.

Показывает большой палец, поигрывая бровями, и я натыкаюсь взглядом на шланг. Видимо, садовник цветы поливал.

— Ва-а-ась, — Баринов качает головой и косится в сторону найденного мною орудия мести, — брысь под лавку!

— Я тебя…

Единственное, что выдыхаю, потому что в следующую минуту мы одновременно срываемся с места.

Глава 16

Васька

Еще никогда я не была так одержима желанием причинить человеку хоть толику физического вреда. Да что там толику?! Я готова была придушить Баринова за его выходку! И если учитывать, что парочка Твикс снова запечатлела мое нижнее белье, то я горела злостью, совершенно не контролируя ситуацию. Мы практически одновременно добежали до шланга и вцепились в него, дергая из стороны в сторону.

— Васян, — Никита тянул орудие на себя, а я топталась около него, как около новогодней елки, не ослабляя хватки, — с огнем играешь.

Идиотская усмешка на его лице выбивала все здравые мысли, и я не отрывала взгляда от ненавистных глаз. Ему было смешно, что меня доводило до эмоциональной тряски.

— Вот и потушу.

Процедила сквозь зубы, а Баринов рассмеялся моей наивности, видимо. Против сильного парня, который мог скрутить меня одним движением, я была жалкой пушинкой, но это не останавливало. В крови бурлили непонятные и незнакомые ощущения.

— Попробуй, ведьма.

— Просила же мне не мешать.

Дернула шланг на себя со всей силы и скользнула ногой по мокрой траве, ойкая и глядя, как наглая моська Баринова сменяется голубым небом и ярким солнцем. Столкновения с газоном моя спина так и не ощутила, потому что Никита подхватил меня и к себе прижал, отпуская шланг. Сердце билось где-то в районе горла с удвоенной или утроенной силой, подбивая на отчаянные поступки.

— Не благодари.

Вновь на лице Никиты проскользнуло самодовольное выражение, и я, нащупав шланг пальцами, улыбнулась так, что рот должен был порваться.

— И не собиралась.

Пара движений, и я чуть ли не завизжала от радости. Сильный поток воды плесканул в лицо Никиты. Он скривился, прикрыв глаза, и медленно поставил меня на ноги. Как раз в это мгновение, вода перестала течь, и я с удивлением посмотрела на шланг, нажимая на чертову кнопку и не понимая, в чем проблема. Неужели механизм сломался?

— Попадос, да, ведьма?

Раз-два, и орудие мести покинуло мои руки. Я даже рта не успела раскрыть, как в лицо ударила струя ледяной воды. Визг застрял в гортани, пока мажор глумился надо мной, поливая водицей со всех сторон.

— Остынь, Васян, остынь.

Пробивались его слова через мое шумное дыхание, которое срывалось от колючих игл холода, впивающихся в кожу. Казалось, что Баринов супермен, умудряющийся окатить меня водой со всех сторон, особенно со спины.

— Хватит! Перестань!

Еле пробилась через напор воды и толкнула его руками в грудную клетку. Естественно, он поскользнулся и потянул меня за собой. С жутким воплем и его бранными словами мы повалились на мокрый газон. Вода продолжала плескать во все стороны, пока шланг вертелся на траве. Мы, собственно, так же катались, потому что я не могла допустить того, чтобы Баринов меня касался. Кожа и так горела от соприкосновения с ледяной водой, а тут еще он со своими наглыми горячими ручищами. Так отчаянно мое несчастное сердце еще никогда не колотилось в груди, и руки впервые орудовали без остановки, пока Никита не прижал их к траве с видом победителя, смотря на меня в упор.

— Что ж ты такая неугомонная, — заворчал сквозь зубы, когда я попыталась брыкнуться ногами, — Васян…

— Слезь с меня, идиот.

Просипела, тщетно пытаясь скинуть с себя тяжеленую тушу, которая припечатала меня к траве, как клей моментального действия. Дыхания уже катастрофически не хватало для полноценной работы всех систем организма, и я, жадными рывками хватая воздух, уставилась на Баринова, взгляд которого с моих глаз пополз вниз, вынуждая щеки, не смотря на клацанье зубов, загореться.

— А что здесь происходит?!

Голос теть Сони проник в голову, будто через толстенную ватную подушку, и я забыла, как дышать. Сердце и вовсе замерло, пока я в глаза Баринова таращилась. Тот даже не нахмурился и медленно с меня сполз. Я с удивлением наблюдала за протянутой мне рукой и на автомате свою подала. Тоже мне, джентльмен… Отдернула пальцы, как от огня. С пунцовым лицом перевела взгляд на тетю, которая стояла сбоку поодаль от меня и рассматривала порванные на интересном месте штаны. Только в этот момент поняла, что мы стали предметом внимания не только тетушки, но и других работников лагеря, один из которых подошел к шлангу и перекрыл поток воды, которая залила территорию около нас.

— Иван Купала.

Баринов пожал плечами и вызвал своим ответом у тети что-то вроде нервного тика. Даже с такого расстояния я заметила, как подергивается ее нижнее правое веко. Стыд залил с ног до головы и, видимо, лишь меня, потому что мажор чувствовал себя в своей тарелке.

— Никита Назарович, ко мне в кабинет, а Василиса, — она произнесла мое имя с такой интонацией, что у меня мигом под ложечкой засосало, — иди к себе и приведи себя в порядок. Дети уже завтракают.

Она резко развернулась и пошла ко входу, а я сжала кулаки, потому что Никита поиграл бровями и подмигнул перед тем, как пойти за ней следом.

Глава 17

Васька

О том, что такое стыд, я узнала в пятнадцать. Завершение учебного года, сопровождающееся подготовкой к празднику, было для меня настоящей пыткой, ведь пришлось выходить на сцену актового зала вместе со всеми. Выбора нам никто не оставлял. Позволить себе что-то вроде «я не хочу» могли лишь пара-тройка человек, родители которых рьяно обеспечивали школу всем необходимым. В тот день мы репетировали сценку, и классная руководительница вышла из зала, чтобы позвать директора и завуча для оценки общей картинки предстоящего торжества. Меня начал доставать «любимый» одноклассник Миша Петраков. Я не выдержала и громко с выражением эмоций дала ему определение и послала в интересном направлении. Конечно, никто из одноклассников не предупредил, что в этот момент в зал вошли взрослые. Я стала пунцовой. Вся. С головы до пят меня окатило неприятным ощущением, но отделалась я легким выговором, ведь все знали, как Петраков может достать.

С той поры это мерзкое чувство четко ассоциировалось у меня с высокой степенью стыда. До сегодняшнего утра, когда я