Читать книгу - "Баффетт. Биография самого известного инвестора в мире - Элис Шрёдер"

Сьюзи все будет хорошо, он развернул самолет в воздухе и вернулся в Омаху. С тех пор его супруга неоднократно попадала в отделение неотложной помощи с мучительными спайками в брюшной полости и непроходимостью кишечника. В 1999 году ей удалили желчный пузырь. Уоррен ни разу не смог справиться с эмоциями, которые не позволяли ему навестить жену в больнице[1099].

Увидев результаты компьютерной томографии Кей, доктор Харш отправил ее на вертолете в Региональный медицинский центр Святого Альфонса в Бойсе. Дон и Сьюзи полетели следом на частном самолете. Пока происходили эти события, Уоррен удалился в свой домик. Сьюзи-старшая утром этого дня улетела в Грецию и не знала о происходящем. Питер и Дженнифер, Хоуи и Девон все еще были в Сан-Валли. Питер и Хоуи ненадолго зашли к отцу, который даже не знал, как подступиться к настройке чуждого для него инструмента – эмоций, – чтобы пообщаться с собственными сыновьями. В тревожном ожидании новостей время с Уорреном проводили Билл и Мелинда Гейтсы, Рон и Джейн Олсоны и парень Сьюзи-младшей. Они отвлекали Баффетта разговорами о чем угодно, только не о Кей. Новости, наконец, принесла Сьюзи-младшая, сообщив по телефон, что Кей предстоит операция. Больше она ничего не сказала[1100].

Кей занесли в операционную, а затем вынесли. Около двух часов ночи, Баффетт решил лечь спать – все равно из больницы не было вестей.

Примерно через полтора часа врачи сделали Кей еще одну томографию и перевели ее в реанимационное отделение. «Мы пока не уверены, что будет дальше», – сказал врач Сьюзи-младшей. Она позвонила отцу, разбудила его, и сказала, чтобы он с семьей садился в самолет.

Через несколько часов, когда они приземлились в Бойсе, Уоррен позвонил Сьюзи-младшей и сказал, что не в состоянии приехать в больницу. Она ответила, что он должен это сделать. Дон Грэм нуждался в Баффетте. Даже если Кей без сознания и не сможет его увидеть, она почувствует его присутствие. Уоррен неохотно уступил.

Когда он приехал в больницу, дочь встретила его в вестибюле. Она знала, что отец перепуган настолько, что его придется уговаривать. «Ты должен подняться наверх, – убеждала она Баффетта. – Ты должен туда пойти». Кое-как она привела его в палату интенсивной терапии, где рядом с матерью сидел Дон Грэм с покрасневшим от рыданий лицом. Бледная Кей лежала без сознания, подключенная к мониторам, которые мигали маленькими лампочками и издавали негромкие звуки. Уоррен и Дон прижались друг к другу, всхлипывая. Приехала Лалли Веймут – старшая из детей и единственная дочь Кей. В конце концов Сьюзи-младшая отвела Уоррена вниз. Больше они ничего не могли сделать. Пока остальные дети Кей собирались в Бойсе, Баффетты сели в самолет и вернулись в Омаху[1101].

Через два дня пришло сообщение о том, что Кей умерла. Уоррен заранее предупредил Лалли, что будет не в состоянии сказать прощальное слово на панихиде, но готов стать помощником на церемонии вместе с Биллом Гейтсом. Дома за Баффеттом присматривала Астрид. В офисе его поглощала работа. Когда он не работал, Шэрон играла с ним в бридж, либо он сам играл в симулятор вертолета – все, что угодно, лишь бы отвлечься от ужаса смерти Кей.

Несмотря на скорбь, на следующий день после кончины любимой подруги Уоррен, как и было запланировано, выступил перед студентами бизнес-колледжа Терри при Университете Джорджии. В своем тугом сером костюме он забрался на сцену, выглядя лишь немного более неуклюжим, чем обычно. Он говорил с придыханием, слегка скрипучим голосом. «Проверка: один миллион, два миллиона, три миллиона», – сказал он в микрофон. Это была надежная фраза, которая всегда вызывала смех. Затем он отпустил пару шуток о футболе в Небраске, но, поспешив с развязкой, получил от аудитории лишь усмешки.

Позже он все же вошел в свой обычный ритм. «Люди спрашивают меня, куда им пойти работать. И я всегда советую работать на тех, кем они больше всего восхищаются», – сказал он. Баффетт призвал студентов не тратить время впустую: «Это безумие – работать понемногу то там, то сям только ради строчки в резюме. Это все равно, что откладывать секс на старость. Делайте то, что любите, и работайте на тех, кем восхищаетесь. Так вы дадите себе лучший шанс в жизни».

Его спросили, какие ошибки он совершал в своей жизни. Уоррен ответил, что ошибка номер один – это Berkshire Hathaway, из-за которой он потратил двадцать лет на попытки возродить разваливающуюся текстильную фабрику. Вторая – US Air, которую он купил, забыв предварительно позвонить на горячую линию для авиаголиков. Третья – покупка автозаправочной станции Sinclai, стоившая ему почти 6 миллиардов долларов: их он мог бы заработать, если бы не вложил деньги в автостанцию.

Но больше Уоррена мучило то, что он мог, но не стал делать. Так, он упомянул акции Федеральной национальной ипотечной ассоциации FNMA, которые стоили ему около 5 миллиардов долларов упущенной прибыли. Кроме этого он вспомнил об отказе от покупки телевизионной станции (ее пытался продать ему Том Мерфи) и отказ от инвестиций в Walmart. Причинами всех этих упущений стало бездействие, связанное с его осторожным подходом к жизни.

Баффетт и раньше рассказывал о своих ошибках. Но когда речь шла о промахах, связанных с бездействием, он никогда не выходил за рамки бизнеса. Он всегда был максимально сосредоточен на работе. При этом в личной жизни Уоррена всегда присутствовали невнимательность, пренебрежение, неиспользованные возможности. Но о них мало кто был в курсе. Замечали их только те, кто знал Баффетта хорошо: он говорил о личных проблемах только наедине с близкими.

Студентам же он объяснял свой подход к инвестированию под названием «Двадцать отпечатков». «Можно неплохо разбогатеть, – говорил он, – если представить себе, что у вас есть карточка, на которой за всю жизнь можно поставить всего двадцать оттисков. При этом на каждое принятое финансовое решение расходуется один отпечаток. Скорее всего, в этом случае вы старались бы принимать только хорошие, стоящие решения».

Свою жизнь Уоррен тоже строил по принципу «Двадцати отпечатков». Один и тот же дом, одна и та же жена в течение пятидесяти лет, та же Астрид на Фарнам-стрит… И никакого желания покупать и продавать недвижимость, предметы искусства, машины, символы богатства, никаких прыжков из города в город или от занятия к занятию. Отчасти это было естественным свойством уверенного в себе человека, отчасти – делом привычки. Кроме того, Баффетт давал вещам и событиям возможность развиваться по инерции, без серьезного внешнего вмешательства. Если он «отпечатывал» человека на своей «карточке», то включал его