Читать книгу - "Постчеловек: глоссарий - Рози Брайдотти"

для обозначения образования или процесса, влияющего на направление целого ассамбляжа, не сводя это влияние к действующей причине. Актанты сотрудничают, отвлекают, оживляют, сбивают, крутят или поворачивают те групповые совокупности, участниками которых они являются; или, как утверждают археологи Крис Госден или Ламброс Малафурис, инструменты активно формируют стили и силы человеческого познания и памяти. Если носители нововременного мировоззрения склонны по умолчанию к предположению – часто ради поддержания идеала индивидуальной моральной ответственности, – что самые могущественные актанты в группе – это люди, то в книге предполагается, что во многих случаях человеческие интенции, стремления или целенаправленная деятельность не являются ключевыми операторами. Иногда эту роль исполняют погодные явления, пища, химическое вещество, металл или лекарство (или их звуки, запахи, беззвучные движения, ритмы и импульсы). Действительное признание силы этих других игроков могло бы усилить нашу способность к более тонкому распознаванию того, чтó в каждом конкретном случае реально послужило механизмом, вызвавшим определенный эффект, например блэкаут, разлив нефти, климатические изменения или культ оружия.

Один важный пример в «Пульсирующей материи» касается множества агентностей, чьи действия привели к отключению электричества в 2003 году в Северной Америке (и позднее в том же году – в Европе). Правительство и бизнес в США ответили на это тем, что попытались найти кого-то – должностное лицо в корпорации «Энрон» или поставщика энергии, – кого можно было бы назначить ответственным за блэкаут, и затем наказать его. Тем временем целая серия других отношений – между электросетью как инфраструктурой, законодательством, дерегулирующим торговлю энергией, постоянным подстегиванием желания потреблять, желанием и естественными особенностями самого электричества – оставалась неисследованной. Как результат вероятность блэкаутов на сегодня остается более или менее без изменений. Фетишизация исключительно человеческого агента и ассоциируемая с ней тенденция определять социальные проблемы как нравственные провалы (а также скрытое здесь предположение, что это мы, люди, всегда в ответе за все) не позволили аналитикам обнаружить, что реальный локус действия был ассамбляжем человеческих и не-человеческих актантов. Это также помешало найти более эффективные формы вмешательства в эту специфическую конфигурацию. Здесь смысл является прагматическим: этика и политика иногда больше действуют на материальные ассамбляжи и тот способ, каким они воспроизводят паттерны этого воздействия, нежели на ту неуловимую сущность, что зовется моральным субъектом.

В книге также оспаривается стремление определять вещи или предметы как «неодушевленные объекты», просто составляющие фоновый контекст наших действий, – другими словами, рассматривать их в том ключе, что сохраняет активную, творческую силу за людьми. Мотивационная предпосылка книги – это идея о том, что, разделяя мир на пассивную материю (их) и живую материю (нас), мы ограничиваем, то, что мы действительно способны почувствовать. Другими словами, жесткое разделение между материей и жизнью выставляет за порог внимания активные силы материальных образований вроде мусорных свалок, порождающих (пока мы говорим) струящиеся потоки химикатов и летучие ветры метана, или жирных кислот омега-3 в диете, изменяющих химию мозга и наше настроение, или промышленных химикатов, которые проникают в водоснабжение и становятся «эндокринными разрушителями».

В «Пульсирующей материи» человеческая агентность, как и любая другая форма деятельности, – это всегда что-то распределенное по ряду различных тел. Когда «я» действует, оно не опирается только на человеческие силы, но задействует силы еды, микроорганизмов, минералов, артефактов, звуков, био- и прочих технологий. Конечно, существует разница между человеческим индивидом и камнем, но ни один из них, взятый в отдельности, не обладает настоящей агентностью. Пробудить веще-силу или пульсацию материи – не значит сказать, что нечеловеческие объекты действуют в прямом смысле: у стакана воды нет намерений или воли. Но имеет смысл признать, что у него есть склонность и настойчивость, возможно, даже своего рода стремление – то, что Спиноза называл conatus. Поясним: индивидуальные объекты не являются волевыми субъектами, но они могут быть мощными актантами в работе с другими. Локус агентности на практике – всегда общий для человеческого и нечеловеческого.

«Пульсирующая материя» артикулирует чувственность, сенситивную к (материальной) взаимосвязи всех вещей, предлагая свой вариант радикальной критики антропоцентризма. Было бы заблуждением называть это «новым» материализмом или даже «пост» гуманизмом, так как философская перспектива и та чувственность, которую она отстаивает, находятся в сильной и живой традиции феминизма (человеческого) тела, марксистской экофилософии, феноменологии Мерло-Понти, экспериментов «Новых левых» с эросом и неисследованной традиции туземного мышления и чувствования.

См. также: Анимизм; Экоматериализм; Гага-феминизм; Радость (этика радости); Материальные феминизмы; Не-человеческая агентность; Онтологический поворот; Постчеловеческая этика; Транскорпореальность.

Джейн Беннетт

(Перевод Марии Филипповой)

Р

Равноправные (одноранговые, пиринговые) экономики

Понятие «общего» имеет многообразные определения: во-первых, это комбинация ресурсов общего пользования, в которых все участники имеют равные интересы, то есть общее как объект. Затем его определяют как сообщество, поддерживающее или совместно производящее, то есть как деятельность по общему использованию (commoning); а также как сообща создаваемую модель управления (Bollier, 2009; 2014). Сфера общего предполагает человеческих и не-человеческих акторов и может включать в себя в том числе и дары природы. К таковым относятся воздух, вода, океаны и дикая природа. Сюда же входят активы совместного пользования или творческая деятельность: радиоволны, языки, наше культурное наследие и общие знания, копившиеся с незапамятных времен (Bollier, 2009). Экологическое или природное общее, всесторонне исследованное Элинор Остром (Ostrom, 1990; Остром, 2010), так или иначе, было частью экономической жизни еще задолго до эпохи капитализма, предоставляя жизненно необходимые ресурсы для большинства человеческого и не-человеческого населения планеты. Однако экономические системы модерна, такие как капитализм или государственный социализм, также часто опирались на общее. В то время как капитализм в целом старался превратить общинное достояние в товар, государственный социализм часто делал его государственно-общественной собственностью. Тем не менее в обоих случаях огораживание общин имело целью ввести эти ресурсы в орбиту доминирующей экономики и ее модели накопления прибавочной стоимости. Несмотря на то что многие традиционные общины сохранились и до нашего времени, главным образом на Глобальном Юге, они повсеместно находятся под риском дальнейших огораживаний и другого давления, подвергающего опасности их жизнеспособность.

С появлением интернета и всемирной сети в экономическом развитии стала получать распространение новая сфера общего в форме пиринга. Эта новая форма экономики подразумевает совместно используемый ресурс, производимый сообществами пользователей для самих себя, а также управляемый ими. Она обладает особой чертой, а именно «избыточной» природой. Этот избыток является результатом близкой к нулю добавочной себестоимости воспроизводства этого ресурса после изготовления первого экземпляра. Так, пользователи цифрового общего достояния вне-территориальны и могут в теории достичь всемирного статуса,