Читать книгу - "Савроматы. Ранняя история и культура сарматов - Константин Фёдорович Смирнов"

этот вид оружия совершенно чужд. В коллекции вещей, собранных у станции Марычевка, имеется наконечник копья[1255], близкий по форме ряду бронзовых и железных наконечников копий ананьинского круга[1256].

Южноуральская группа савроматов, очевидно, наиболее тесно была связана с племенами, жившими в бассейне р. Белая, где их памятники известны южнее Уфы[1257]. Северная граница расселения савроматов, по современным археологическим данным, полученным в результате изучения погребальных памятников, достигала бассейна р. Белая. Южные районы Башкирии находились под бо́льшим влиянием савроматов и сарматов. Отсюда нам известны не только предметы оружия и конской сбруи, характерные для савроматов, но и такие специально савроматские вещи, как бляхи в зверином стиле (рис. 80, 14), костяные ложечки, керамика, близкая по форме и орнаменту раннепрохоровской посуде Южного Урала, каменные жертвенники (рис. 75, 16). Эти вещи известны на городищах, расположенных к югу от Уфы (рис. 82, 54–56)[1258] и включаемых в южный вариант ананьинской культуры, получивший название уфимской или караабызской культуры[1259]. Не исключено, что отдельные савроматские и сарматские группы оседали на городищах, расположенных севернее Стерлитамака, смешавшись с местным населением. Во всяком случае в V–IV вв. до н. э. савроматы уже заселяли степную часть Башкирии, продвинувшись по р. Белая почти до Стерлитамака. Из степных районов Южной Башкирии уже давно были известны отдельные вещи савроматского типа. Но только совсем недавно, в 1962 г., М.Х. Садиковой удалось обнаружить курганные савроматские и раннепрохоровские погребения в Стерлибашевском (у сел Еметбаево и Елембетово) и Федоровском (ус. Юрматы) р-нах, т. е. по левобережью р. Белая, южнее Стерлитамака (рис. 1).

Не без участия савроматов попали в Южную Башкирию серебряные и бронзовые чаши иранского происхождения, найденные на речках Куганак и Юрюзань (рис. 70, 13)[1260].

Вверх по р. Урал яркие памятники савроматской культуры прослеживаются до Магнитогорска. Зауральские степи также были заселены савроматами. Территория савроматов в Зауралье вплотную подходила к лесостепи. Бассейн р. Миасс представлял зону контакта между зауральскими номадами и населением древних челябинских и курганских городищ, расположенных по рекам Миасс, Исеть, Синара и Караболка. Материалы известного городища Чудаки Юргамышского р-на Курганской обл.[1261] убеждают меня в том, что культура населения этих лесостепных городищ не может быть отождествлена с савроматской или прохоровской степными культурами. И все же культура зауральских лесостепных племен скифо-сарматского времени сложилась под большим воздействием степных номадов.

Наиболее близки степным савроматским и раннепрохоровским памятникам челябинские курганы, исследованные Н.К. Минко. Эти курганы в отличие от местных курганных могильников андроновской культуры или степных савроматских курганов не образуют компактных групп, а обычно стоят в одиночку. В этом отношении они похожи на курганы, связанные с определенными зауральскими городищами, вокруг которых они стоят одиночно, как, например, курган в урочище Елесина яма близ с. Горохово, в 1,5 км от городища Чудаки.

Судя по погребениям челябинских курганов, культура населения района Челябинска раннего железного века слагалась на основе замараевского варианта андроновской культуры Зауралья (сосуд и полое медное колечко в кургане 36 у пос. Черняки, рис. 3, 10) и, вероятно, абашевской группы Урала. Об абашевской основе говорят следующие факты. В переходном погребении кургана 1 у пос. Сосновский был найден медный нож с прямой спинкой (рис. 3, 9г), который аналогичен ножу[1262] из погребения у жертвенного места на левом берегу р. Малый Кизыл близ Магнитогорска, на месте находки Верхне-Кизылского клада, связанного с абашевской культурой[1263]. Интересен и сам погребальный обряд — сильно обожженный костяк лежал в небольшой впадине на спине, левая нога была вытянута, правая — согнута. Обожжение покойника произведено на месте[1264]. С одной стороны, этот обряд, как я уже отметил, не был чужд ананьинским племенам; с другой стороны, он совершенно тождествен обряду ряда погребений челябинской группы курганов раннего железного века.

Большинство известных ныне подкурганных погребений лесостепной полосы Челябинской и Курганской областей датируется временем не древнее V–IV вв. до н. э. Именно к этому времени складывается своеобразная, «сарматоидная», культура, названная К.В. Сальниковым гороховской[1265], носителями которой были насельники городищ типа городища Чудаки. Найденные на нем бронзовые наконечники стрел поздних форм, круглодонная посуда, плоские круглые пряслица из черенков, грузики из талька, судя по большому сходству с сарматскими вещами из поволжско-уральских степей, позволяют датировать это городище IV–II вв. до н. э. Погребения в курганах у с. Пивкино и в урочище Елесина яма оставлены населением городищ лесостепного Зауралья. Сложнее обстоит дело с древним населением, оставившим курганы в районе Челябинска. Оно по своей материальной культуре и погребальному обряду занимает как бы промежуточное положение между савроматами соседних южных степей Приуралья и населением зауральских лесостепных городищ. По происхождению оно, очевидно, было смешанным, включившим в себя южные ираноязычные элементы и местные, вероятно, угорского происхождения.

Многие элементы «сарматоидной» культуры лесостепного Зауралья связывают ее с одновременными культурами Западной Сибири и Северного Казахстана. П.А. Дмитриев отметил сходство челябинских курганов с мысовскими, расположенными под Тюменью[1266], которые в свою очередь близки курганам Тобольского, Омского районов и Барабинской степи[1267]. Их объединяет северная ориентировка покойников, часто погребенных на древнем горизонте, круглодонная посуда и большое сходство других видов погребального инвентаря. Они расположены в широкой зоне контакта двух племенных массивов — ираноязычного на юге и, вероятно, угорского на севере. П.А. Дмитриев даже был склонен отнести оба культурных массива к двум различным группам сарматского населения[1268]. Нельзя утверждать, что все лесостепные памятники Зауралья и Западной Сибири принадлежали сарматам или иным родственным, ираноязычным, племенам, однако частичную инфильтрацию этих племен на север можно вполне допустить, особенно для территории Челябинской и Курганской областей. Здесь они переходили к более прочному полуоседлому или оседлому образу жизни, оставаясь преимущественно скотоводами.

В лесостепном Зауралье распространяются из савромато-сарматской степи не только различные виды оружия, украшения, бронзовые зеркала, медные котлы, предметы звериного стиля, но и характерные каменные жертвенники на ножках (рис. 70А, 3; 71, 16; 74, 2). Все эти предметы, формы которых были заимствованы с юга, вероятно, изготовлены на месте, ибо городища были центрами жизни не только скотоводов, но также кузнецов и литейщиков. Эти производственные центры могли обслуживать и степное население.

Особенно ярким доказательством степного влияния являются каменные жертвенники, найденные в курганах у пос. Черняки под Челябинском, у с. Катайское на р. Исеть близ г. Каменск-Уральский, у с. Багаряк в северной части Челябинской обл. (рис. 36, 3а; 74, 2). Все они находят себе ближайшие аналогии в Оренбургских степях, которые были основным районом распространения каменных жертвенников на ножках. В бассейнах рек Миасс и Исеть известны также савроматские зеркала с длинной плоской ручкой (рис. 36, 3б) и медные литые