Читать книгу - "Внутри газовых камер. Подлинный рассказ работника крематория Освенцима - Шломо Венеция"

Поначалу мы не знали, какие места лучше. Но вскоре я понял, что верхние полки находятся слишком близко к окнам. Окна в Биркенау часто были разбиты, поэтому зимой в них дул холодный ветер. Но и нижние не были идеальными. Когда заключенные не могли встать, чтобы сходить в уборную, нижним на голову сбрасывали много неаппетитных вещей. Когда возникал спор по поводу места, капо[20] жестоко вмешивался, чтобы решить проблему.

Человек, отвечавший за мой барак, был настоящим подонком. Он был поляком. Насколько я знаю, кроме зондеркоманды, где все или почти все заключенные были евреями, включая и капо, я не видел ни одного еврейского капо ни в Освенциме, ни в других лагерях, где я потом побывал. Может быть, они и были, но все, кого я видел, оказывались немцами, поляками и даже французами – ни одного еврея.

Капо обычно был занят организацией рабочих команд. Иногда капо также называли Blockältester, то есть человеком, отвечающим за порядок в бараке. Если ему не удавалось добиться того, чтобы работа была сделана в срок, он бил заключенных, а если не бил или бил недостаточно сильно, немцы убивали капо и назначали на его место другого. Некоторым же капо нравилось, что они могли сами убивать заключенных по приказу. Эсэсовцы часто выбирали на эту роль немецких преступников, которые вдруг возомнили себя хозяевами мира. Их следовало запереть в камере, но вместо этого они оказывались в сильной позиции по отношению к нам. Поэтому немцам не нужно было повсюду держать охрану. Они полагались на этих жестоких людей, чтобы поддерживать дисциплину в лагере. Если те не были достаточно жестокими, то рисковали потерять свои преимущества, так что мы все их боялись.

Вы помните какие-нибудь имена?

Нет, к сожалению, я забыл, потому что не обращал внимания на их имена. Если бы я знал, что однажды выберусь из той дыры, я бы записал все имена, даты и подробности. Но там мы даже не знали, какой сегодня день.

Тот, кого я видел в карантинной зоне, на самом деле был Blockältester. Это был особенно жестокий человек. Его комната находилась у входа в барак. Напротив нее располагалась еще одна небольшая комната, которая использовалась либо как кладовка, либо как спальня для Pipel. Pipel – это молодой мальчик, обычно лет двенадцати, которого Blockältester всегда держал рядом с собой. Он был подручным Blockältester и должен был подчиняться всем его приказам и исполнять все его прихоти. Он чистил ему ботинки, убирал казармы, заправлял постель, а также удовлетворял его нездоровые желания, когда капо этого требовал. Юноша знал, что если его отправят обратно, то ему грозит верная смерть, поэтому не видел другого выбора, кроме как подчиниться. В обмен на это он получал немного больше еды, чем остальные. Все, что нужно было сделать Blockältester, – это дать одному заключенному чуть меньше, чтобы дать больше тому, кто был у него в милости.

Однажды я чуть не попал с ним в беду. А все из-за наших знаменитых «золотых яиц». Вернуть их после Zentralsauna было непросто, потому что в карантинной зоне уборные представляли собой длинные каменные скамьи с дырами. Извлечь что-либо из ямы было бы невозможно. Поэтому нам пришлось искать место подальше от посторонних глаз. Мы по очереди ходили в туалет, пока остальные стояли на страже. Однажды капо вызвал меня и потребовал отдать ему мои золотые монеты, «die goldene Geld», как он их называл. Я притворился, что не понимаю, о чем он говорит. Но он настаивал: «Fünf goldene Geld!» («Пять золотых монет!») Если он знал точное количество монет, то кто-то должен был ему сказать, не сам же он это придумал. Позже я даже узнал, кто нас предал. А тогда капо сказал, что у меня есть двадцать четыре часа, чтобы принести ему монеты. Я пошел к братьям и рассказал о случившемся. Они посчитали, что я должен отдать монеты, потому что бессмысленно рисковать жизнью ради денег. Я пошел к капо, но сделал вид, что у меня осталось только три из пяти. Он ответил, очень раздраженный: «Nein! Fünf!» Моя жизнь была в его руках, у меня не было выбора, и я пошел за двумя последними монетами, в обмен на которые он пообещал мне двойную порцию супа и хлеба на неделю. Он получил то, что хотел, и действительно, первые два дня давал мне двойную порцию. Но на третий…

На эти деньги он распорядился, чтобы ему прислали колбасу и водку. Он устроил себе небольшой пир и сильно напился. В тот вечер, когда мы все легли спать, он крикнул: «Auf die Tür», – он хотел, чтобы мы открыли дверь в его комнату. Он выбрал кого-то наугад, избил его до потери сознания и теперь приказывал открыть дверь. Бедный мальчик подходил к ней, не зная, что его ждет. Но как только он потянулся к ручке, его ударило током. Капо рассмеялся, ведь это была его любимая забава – заставлять нас страдать, особенно когда он пьян. Он выбрал другого заключенного, чтобы продолжить развлечения. Бедняга, зная, что его ждет, но не имея выбора, встал. Он взялся за ручку и даже открыл дверь, но ничего не произошло. Поляк разозлился, увидев, что его игрушка больше не работает. Он приказал снова открыть дверь. Заключенный снова открыл, закрыл, но все равно ничего не произошло. Прошло некоторое время, прежде чем Blockältester понял, что деревянные башмаки, в которые был обут заключенный, изолируют его от земли. Тогда он приказал ему снять башмаки и снова открыть дверь. Прикоснувшись к ручке, мужчина получил свой удар током, что очень позабавило нашего истязателя. Он собрался было выбрать себе новую жертву, как вдруг дверь барака открылась, и вошел эсэсовец в ярости. В это время в казармах уже не должен был гореть свет, и он пришел узнать, в чем дело. Он сразу же начал кричать. Поляк попытался ему объяснить, что у него день рождения. Он пригласил немца разделить с ним пиршество, оплаченное моими золотыми монетами. Немец подошел к двери, взялся за ручку и тут же получил удар током. Разъяренный, он принялся изо всех сил избивать Blockältester. Как он посмел так подшутить над немцем? Он избил его до полусмерти. На следующий день этот капо, Blockältester, исчез, и больше его не видели. Я же лишился двойного пайка, который он мне обещал. Вот так и закончилась