Читать книгу - "М. В. Ломоносов и основание Московского университета - Михаил Тимофеевич Белявский"

и экономически. Она была еще крайне слаба и не сознавала своих классовых интересов. Тогда, как и впоследствии, русская буржуазия не являлась революционной силой. Ярким проявлением крайней слабости и ограниченности нарождающейся буржуазии были требования, с которыми выступило купечество в Комиссии по составлению нового Уложения в 1767 г. Купечество не только не выступало против крепостного права и дворянских сословных прав и привилегий, которые являлись основным препятствием для развития капитализма в стране, но и требовало для себя прав владеть крепостными.

Что же касается крестьянства, то его борьба была крайне разобщена и лишена сознательных политических целей. Мощная крестьянская война под предводительством Е. И. Пугачева разразилась уже после смерти Ломоносова. Сказанное объясняет, почему в современных ему исторических условиях Ломоносов связывал вопрос о преобразованиях в России с деятельностью мудрого и просвещенного царя. Широко распространенная в это время теория «просвещенного абсолютизма» занимала видное место в его мировоззрении.

Но, как нам представляется, дело не только в этом. Заслуживает серьезного внимания и указание проф. Благого о том, что в политических взглядах Ломоносова своеобразно отразилась вера в «доброго царя», свойственная широким массам крестьянства[85]. В мировоззрении и деятельности Ломоносова ярко сказались идеи и настроения, характерные для миллионов русских крестьян, и они-то в значительной степени определили как силу, так и слабость его политических взглядов.

Недовольство существующим строем, обрекавшим народ на нищету и бесправие, вражда к барину и попу, которые олицетворяли в его глазах ненавистный строй, горячая любовь к родине, ясный ум, стойкий характер, терпение, мужество в борьбе — все эти качества, характерные для народных масс, составляли основную сущность взглядов Ломоносова. Но одновременно с этим общественно-политические взгляды Ломоносова отразили и слабые стороны русской жизни середины XVIII века и в первую очередь слабость мировоззрения крестьянства. Они отразили крайнюю политическую незрелость крестьянских масс, непонимание необходимости бороться за уничтожение всего самодержавно-крепостнического строя. Отсюда вера крестьянских масс в «хорошего царя», о которой говорил И. В. Сталин, характеризуя крестьянские восстания XVII–XVIII веков. В условиях, когда, говоря словами В. И. Ленина, «новые общественно-экономические отношения и их противоречия… были еще в зародышевом состоянии»[86], вера в «хорошего царя» и ожидание изменения существующего положения путем действия сверху получали еще большую основу. Поэтому в произведениях Ломоносова такое большое место и занимала личность Петра. Отсюда и гимн, который пел ему Ломоносов в стихах и в прозе: «Я в поле меж огнем; я в судных заседаниях меж трудными рассуждениями; я в разных художествах между многоразличными махинами; я при строении городов, пристаней, каналов между бесчисленным народа множеством; я меж стенанием валов Белого, Черного, Балтийского, Каспийского моря и самого океана духом обращаюсь — везде Петра Великого вижу, в поте, в пыли, в дыму, в пламени и не могу сам себя уверить, что один везде Петр…»[87].

Ломоносов не видел да и не мог видеть классовой ограниченности преобразований Петра. Для Ломоносова Петр — прежде всего выдающийся государственный деятель, пытавшийся ликвидировать отсталость страны. Поэтому восхваление Петра и его идеализация были по существу требованием проведения мероприятий, которые должны были, по мнению Ломоносова, покончить с отсталостью России. Помимо этого, восхваление личности и деятельности Петра несомненно носило черты явного противопоставления политики преобразований, проводившихся в петровское время, той политике, которую проводили во времена Ломоносова преемники Петра. Следует отметить, что таким противопоставлением широко пользовались и Пушкин, и революционные демократы в своих выступлениях против реакционной политики Николая I.

Если мы вдумаемся в содержание требований Ломоносова, то увидим, что они объективно были направлены против господства феодально-крепостнической системы и представляли собой поддержку нового, развивавшегося в старой крепостнической России. Ломоносов требовал изучения территории и недр страны с целью полного использования ее природных богатств и ресурсов. Он пропагандировал необходимость развития промышленности, основанной на использовании данных передовой науки. Именно развитие промышленности рассматривалось Ломоносовым как главное условие ликвидации отсталости страны. Целую систему мер в отношении повышения продуктивности сельского хозяйства выдвигал Ломоносов в проекте учреждения специальной коллегии, занимающейся вопросами сельского хозяйства.

Антифеодальную направленность имели его взгляды на науку и просвещение. Требование всемерного содействия развитию передовой русской науки и применения ее открытий в хозяйстве страны, требование доступной всем бессословной школы, борьба за развитие передовой русской национальной культуры, — все это никак не умещалось в рамках крепостнического строя. Борьбой против господства феодальных сил была его борьба против могущества церкви.

В условиях, когда в России царил неограниченный произвол крепостников, когда господствующие классы непроизводительно расхищали материальные и духовные ресурсы страны, когда крепостнический гнет все усиливался и принимал те дикие формы, которые сближали его с рабством, Ломоносов выступал горячим защитником русского народа. Указывая на тяжелые условия жизни народа и в первую очередь его основного класса — крестьянства, он требовал от правительства принятия ряда мер, которые бы обеспечили «размножение и сохранение Российского народа»[88].

Особого внимания заслуживает прямое указание Ломоносова на то, что главной причиной побегов крестьян являются «помещичьи отягощения крестьян и солдатские наборы», т. е. тяжесть феодально-крепостнического гнета. Он утверждал, что силой и репрессиями добиться прекращения побегов невозможно и единственным средством для этого является «облегчение податьми»[89].

Именно горячей любовью к народу, стремлением оградить его от произвола и бесправия самодержавно-крепостнического строя объясняется, почему он признавал настоящим царем, «истинным героем» только того, который употребляет свою власть на благо народа.

Царя, что правдой и покоем,

Себя, народ содержит свой…

Едину радость несказанну

Имеет в щастии людей…[90].

Многочисленные похвалы по адресу царей, цариц и их вельмож, содержавшиеся в одах и речах Ломоносова, были в первую очередь программой действий, которую он выдвигал перед ними. За всеми этими ничтожными фигурами, которым официально посвящены его оды, в действительности стоит величественный образ матери-родины. Особенно ярко выражено это в его программном произведении «Разговор с Анакреоном».

Лишенной общественного содержания чувственной поэзии Анакреона он противопоставлял патриотическую свободолюбивую деятельность героев античности, воспевал их «упрямку славную». Он звал деятелей искусства рисовать портрет «возлюбленной матери» — любимой Родины.

…Изобрази Россию мне.

Изобрази ей возраст зрелый

И вид в довольствии веселый,

Отрады ясность по челу,

И вознесенную главу.

…Одень, одень ее в порфиру,

Дай скипетр, возложи венец,

Как должно ей законы миру

И распрям предписать конец.

О коль изображенье сходно,

Красно, любезно, благородно![91]

восклицал он.

Он прославлял героическое прошлое России, воспевал ее мощь, непоколебимо верил