Читать книгу - "Эго - Илья Богославский"

лифта и мои крики должны были распространиться по всему дому. Меня должны были спасать как минимум "Спасатели Малибу". Так оно и получилось. Через пять минут со мной разговаривали соседи, пытались всячески меня успокоить, крича, что лифтёры уже в пути. Я отделался синяками и ссадинами. Лишь моральная травма оставила свой отпечаток на моей душе. Эта жизнь меня когда-нибудь добьёт.

Почти два часа я просидел в кабине лифта. В подъезде эхом раздавались голоса жителей. Они вели всяческие беседы, не связанные со мной или управляющей компанией. Они травили анекдоты, смеялись, на какой-то момент мне показалось, что про меня забыли во все. Но вдруг я услышал голос, обращающийся ко мне через двери кабины лифта.

— Эй парень, ты там живой ещё? Это был голос пожилой старухи.

— Да бабуль, всё хорошо, вот только поскорее бы мне отсюда выбраться.

— Потерпи, придёт твоё время, сказала она и я услышал, как она медленно шаркает ногами по бетонным степям подальше от лифта.

— Какое время? А Бабуля? ответа не последовало. Стало жутко. Лампочка то горела, то нет. Но как только Бабушка ушла, Свет окончательно погас, и настала кромешная тьма. Только благодаря щели между дверей лифта, я мог видеть подъездный свет. Закрыв глаза и досчитав до десяти, я успокоился и выдохнул.

Клаустрофобия давно ушла, возможно, что я её прогнал своим нытьём или похуизмом. Я считаю так, что каждый человек должен уметь справляться со своими страхами. В кабине зажегся свет и лифт медленно и осторожно, доехал до ближайшего этажа. Резко выскочив из кабины лифта, я оказался в объятиях лифтёров. Грязные, будто шахтеры, мужики не смогли понять моей радости.

— Слава богу, что всё хорошо закончилось, сказала какая-то женщина в меховом халате и теплых тапках в форме Зайцев.

— Знаете, мы уже, как три года боремся с управляющей компанией, всё блядь бес толку, сколько ещё должно пострадать людей, что они наконец, отремонтировали это чёртов лифт.

— То есть я не один?

— Нет конечно же, мы частенько в нём застреваем. Да и к тому же, все соседи прекрасно помнят тот самый случай с бабушкой Таней.

— Мы, что можем поделать? нам задачи ставят, мы выполняем. Сказали Лифтеры.

— А что за случай то? что бабушкой то приключилось? спросил я тревожно. Женщина достав из своего махрового халата пачку сигарет. Ожидаемый ответ немного затянулся. Женщина прикурила сигарету и сделав губы трубочкой выпустила клуб дымного смога, а затем сказала.

— Пару лет назад, жила на седьмом этаже бабушка Таня. Вечером возвращалась она домой с огорода, вызвала лифт, и не доехала до своего этажа.

В моей голове произошла трагедия. Ведь начал думать. Слишком много стресса для мозга.

— Так стоп. Кто тогда разговаривал со мною, двумя этажами ниже, пока я был заперт в кабине лифта?

— Как кто? Мы конечно же, возмущенно ответила женщина, если бы не мы, то кто ещё? У нас вообще-то дружный подъезд, и все тут друг друга уважают. Тут в разговор встрял мужчина:

— Людмила Сергеевна, ну сколько вас можно просить, не курить в подъезде!

— Вообще-то, я даже не мусорю, а пепел скидываю только в банку, не то, что Евгения из 33 квартиры. Тут в разговор влезает та самая Евгения из 33 квартиры.

— Что? Да что вы такое несете? Вообще-то, семья у приличная, и мы не слушаем музыку до трех часов ночи, как некоторые. Крики в подъезде начали нарастать в геометрической прогрессии. Эхом разлетаясь по всем этажам. На нижних этажах по отрывались двери.

— Уважаемые соседи, прошу не создавать базарный рынок, сказал один из лифтеров. Я выждал какое-то время, пока все успокоиться, присел от стресса и нервов, на корточки и спросил. Я бросил взор с Людмилы Сергеевны, которая, опустив глаза смотрела на медленно падающий на пол пепел.

— Ладно плевать, на то, кто где курит, кто музыку слушает, а кто молчит и смотрит как его пепел падает на лестницу, а куда бабушка то делась? спросил тревожно.

— Куда, куда, на тот свет отправилась. Раньше кабина была старая, ещё с постройки этого дома, и крепление было всего на один трос. Бабушка Таня доехала до своего этажа, двери открылись, не успев выйти из кабины, как вдруг кабина вместе с ней полетела вниз. Грохот стоял ужасный, я думала война началась, тогда я первый раз и закурила. Я сама с Ближнего Востока, там такое часто бывает поэтому быстро схватила детей и бегом на улицу.

— А что бабуля то? спросил тихо я.

— Пожар был, кто-то говорил, что тело нашли, а кто-то видел, что Бабушка Таня сама вылезла из-под завалов и пошла без своей палочки прочь.

— Когда приехали спасатели, спасать было уже некого, вернее нечего, от неё только резиновый наконечник трости и остался. Кстати….

— Что? спросил я

— Вот, с того самого момента, в нашей подъезде можно было курить, и никто не выходил на лестничную клетку как на митинг с плакатами. Да-да, это я к Вам Евгения обращаюсь.

— Что, резко и протяжно отреагировала Евгения из 33 квартиры. Снова начался балаган.

— Ладно, хватит на сегодня всякой хрени, я пошёл, и пожав руку лифтёрам отравился по лестнице на девятый этаж. Все провожали меня взглядом.

— А ты сам не местный, такой нарядный, парфюм хороший, я впервые раз тебя здесь вижу, ты к кому пришёл? сказала Людмила Сергеевна, встряхивая уже пепел, в красную банку из-под кофе Nescaffe.

— Да какая вам разница? У меня своя дорогая у вас своя. Дерзко ответил я.

— Ну ладно, ладно. Хрен я тебе когда-нибудь помогу, знаешь ли, вообще-то все соседи добродушные и порядочные, никто никому не хамит. Кроме Евгении из 33 квартиры.

— И воспитанные, сказал один из лифтеров.

Как только он договорил, Евгения с места рванула к Людмиле Сергеевне и принялась её хорошенько дубасить по голове, они хватали друг друга за волосы, били так, что есть мощи, их быстро разняли и от этих последних событий я решил выговориться.

— Да, чтоб Вас всех, вы же взрослые люди, а не твари какие-то, чего вы живете как в зоопарке.

— А ты сразу видно беспризорник сказала какая-то женщина, которая только-только подошла к тому времени как началась драка.

— Да-да, видать и во все не воспитан, подхватил другой лифтёр.

— Да пошла ты мать на хрен, и вы все, тоже идите на хрен, но спасибо, что составили компанию. Сказал я и пешком поднялся на восьмой этаж.

К этому моменту они начали, о чем-то тоже громко кричать, угрожая, выкрикивая