Читать книгу - "История Финляндии. Время императора Александра II - Михаил Михайлович Бородкин"

распоряжение. Комитет считал невозможным ходатайствовать о Высочайшем утверждении законопроекта в первоначально предположенном виде, так как русские периодические издания подверглись бы в Финляндии более строгим правилам, чем шведские и финские, что — по мнению комитета — подало бы справедливый повод к ошибочным выводам. Комитет желал поставить русское издание в одинаковые условия с местными.

При докладе сего дела Государю, Его Величество положил резолюцию: «Нахожу основание русского журнала в Финляндии совершенно излишним». И, таким образом, мысль о русском печатном органе была похоронена. Русское правительство отвергло содействие ему русского печатного слова. Оно отреклось от сильнейшего орудия проведения своих начал и воззрений на этой культурной окраине империи. Оценка этого факта не будет, вероятно, вызывать двух различных мнений.

Затем, кажется в 1879 году, за дело взялся преподаватель русской гимназии в Гельсингфорсе В. И, Ассонов. Он подал прошение в главное управление по делам печати империи о разрешении ему издавать подцензурное повременное издание «Финляндский Вестник». Главное управление ответило отказом, так как, по её справкам, оказалось, что действия русских законов о печати не распространяются на Великое Княжество Финляндское. Тогда Ассонов направил свою просьбу в финляндский сенат. Сенат, конечно, ответил, что финляндскими законами о печати не предусмотрено издание русской газеты в крае. Ясно, что дело крепко затянуто было с двух сторон мертвой петлей.

И в этом деле, как в других, финляндцы были весьма последовательны. Разомкнуть кольца вовсе не входило в их расчеты. Еще раньше, в шестидесятых годах, они получили возможность пропускать через свою цензуру все русские статьи, касавшиеся Финляндии. Представился случай и статс-секретариат, конечно, воспользовался им и посодействовал недопущению в пределы края русского издания. Таким образом, Россия ставилась в необходимость смотреть на все происходившее в Великом Княжестве чрез финляндские очки. Полезно ли такое одностороннее освещение — ясно для каждого. Цензура статс-секретариата держалась начальнического тона, стараясь иногда читать в душе русского автора. Так как тайник этой финляндской цензуры до сих пор оставался наглухо закрытым для русских глаз, то извлекаем из него несколько строк, показывающих, в каком направлении действовали финляндские литературные контролеры. В сентябре 1860 года, русский цензурный комитет, где председательствовал тогда барон Медем, препроводил в статс-секретариат статью «Политическое, административное и судебное устройство Финляндии», предназначенную для журнала «Русское Слово». Статс-секретариат (27 сент. 1860 г. № 678) ответил, что по содержанию сей статьи не имеется никаких замечаний, «но по цели её, ясно выраженной в заключении, напечатание таковой статьи канцелярия статс-секретариата полагает в настоящее время неудобным». В мае 1861 года в «Москов. Ведомости» поступила статья «Преобразования в Финляндии». Запросили мнение статс-секретариата. Так как статья оказалась извлечением из № 88 газеты «Finlands Allmänna Tidning» то, конечно, препятствий к её напечатанию не встретилось. В «С.-Петербургские Вед.» прислали статью «из Финляндии» (ноябрь 1861 г.). Статс-секретариат ответил, что факты верны, «но рассуждения автора неуместны и потому статья эта может быть напечатана не иначе, как с исключением этих рассуждений или по переделке её автором». В 1862 году статс-секретариат воспретил русскому автору описать поездку товарища министра статс-секретаря в Гельсингфорс. Когда же статьи являлись буквальным переводом из гельсингфорсских газет статс-секретариат их охотно разрешал. В то же время финляндское начальство принимало меры к напечатанию статей своих авторов в русских изданиях. Статья проф. Снелльмана «О праве свободного выражения мнений» была послана Шернваль-Валленом П. Валуеву, с просьбой напечатать ее в русской официальной газете. Этим, вероятно, объясняется, что вообще статьи Снелльмана не раз распубликовывались для наставления русского читателя.

* * *

Высочайше учрежденная в шестидесятых годах комиссия для начертания проекта положения об устройстве быта оружейников и мастеровых Сестрорецкого и Райволаского казенных заводов представила для разрешения этого вопроса пять различных предположений. Одно из них сводилось к присоединению Сестрорецка к С.-Петербургской губернии.

По Высочайшему повелению, означенный вопрос был обсужден военным министром, министром внутренних дел, финляндским генерал-губернатором и министром статс-секретарем Великого Княжества. В отзыве, истребованном по сему заключению, финляндский сенат просил Государя Императора передать вопрос, согласно с финляндскими основными законами, на обсуждение и заключение земских чинов Великого Княжества. Во внимание же к тому обстоятельству, что сейму было бы неудобно предложить прямо безвозмездную уступку части финляндской земли, — хотя на ней и живут только российские подданные, — сенат ходатайствовал, дабы земским чинам было предоставлено, взамен означенной уступки, выговорить для Финляндии какое-либо вознаграждение со стороны империи. При этом сенат всеподданнейше обратил внимание Его Величества на случай, который представляется для сего в уступке Финляндии и финляндским лопарям небольшой полосы земли у Ледовитого моря, к востоку от реки Якобс-эльфа, при заливе Стольбоа, дабы устроить там пристанище для лопарей во время рыбной ловли.

Со своей стороны генерал-губернатор отозвался, что присоединение Сестрорецка к С.-Петербургской губернии не только не причинит Финляндии никакого ущерба, а напротив избавит правительство от многих затруднений и излишних расходов. Так как мастеровые и прочие обыватели Сестрорецкого оружейного завода — российские подданные и совершенно незнакомы с языком и законоположениями Финляндии, то и комитет финляндских дел (9 янв. 1864 г.) полагал, что устройство будущего общественного положения этого населения может быть удобнейшим образом приведено в исполнение присоединением Сестрорецка и его жителей к С.-Петербургской губернии. Комитет при этом держался мнения, что мера эта может быть принята, согласно с основными законами, без выслушания земских чинов Великого Княжества и независимо от вопроса о вознаграждении за отводимую от Финляндии землю.

Доклад по делу привел к изданию особого постановления, в котором говорилось. «По встретившемуся поводу и во внимание того, что мастеровые и прочие жители принадлежащего Российской казне Сестрорецкого оружейного завода, в Кивинебском приходе Выборгской губернии, российские подданные и незнакомы с языком и с законоположениями Финляндии, Мы признали за благо Высочайше повелеть помянутый оружейный завод с ближайшей землей, на пространстве около двадцати квадратных верст, отделить от Выборгской губернии и присоединить к С.-Петербургской, а нынешнюю границу между российской империей и Великим Княжеством Финляндским изменить и, на будущее время, провести от Сестрорецкой речки до Финского залива прямой линией вдоль канала. При этом Мы Высочайше объявляем, что, в вознаграждение за означенную землю, в свое время будут присоединены к Финляндии или прибрежная полоса у Ледовитого моря, к западу от Якобс-эльфа у залива Стольбоа, об отводе которой на пристанища финляндским лопарям уже пред сим возбужден вопрос, или же, по надлежащей бонитировке и оценке, свободные угодья С.-Петербургской губернии, расположенные вдоль границы.

«В связи с сим Высочайше повелеваем русских работников также принадлежащего российской казне Райволаского чугунного завода, в Кивинебском приходе, приписать к Сестрорецку, с предоставлением