Читать книгу - "Столетняя война. Том I. Испытание битвой - Джонатан Сампшен"

взыскать с духовенства девятую часть налога 1340 года. Он подчинился статутам Великой хартии вольностей, предусматривающим подотчетность назначенных им министров и государственных чиновников Парламенту. Он согласился на аудит использования его правительством налоговых поступлений, начиная с начала войны. Взамен он получил новую парламентскую субсидию в натуральной форме, 30.000 мешков шерсти, что позволило облегчить некоторые из наиболее серьезных проблем, с которыми столкнулся его бюджет. Эдуард III соображал быстрее, чем это делали в такие моменты его отец или дед. Он расширил круг своих советников и уладил свою ссору со Стратфордом, позволив обвинениям против него быть спокойно забытыми и вернув ему большую часть его прежнего влияния. Стратфорд, со своей стороны, забыл о радикализме своих памфлетов и стал таким же роялистом, каким был всегда. В течение нескольких месяцев после роспуска Парламента король достаточно восстановил свою власть, чтобы отменить принятые им нежелательные статуты королевским ордером. Они "противоречили закону и разуму" и были навязаны ему по принуждению. Никогда больше, вплоть до лет своей дряхлости и упадка, он не ошибался в политических настроениях своих подданных так полно, как в 1340 году. Отступление Эдуарда III от резкой манеры поведения предыдущего года позволило ему хоть и отстраненно, но подумать о возобновлении войны, когда в конце концов истечет срок Эсплешенского перемирия[626].

Он должен был истечь 24 июня 1341 года. Условия перемирия предусматривали проведение переговоров о заключении прочного мира, но Эдуард III не проявил никакого интереса к серьезным переговорам с французским правительством. Его поражение и банкротство в 1340 году только укрепили его решимость. "Моя воля еще не настолько ослабла, а рука Бога еще не настолько слаба", — писал он Симону Бокканегра в апреле, — чтобы я не смог по Его милости одержать победу над моим врагом". В том же месяце он сообщил Парламенту, что война теперь может затянуться на долгие годы, и получил согласие Палаты Лордов на еще одну морскую экспедицию на континент. Подготовка к этой экспедиции, которая велась с февраля, должна была завершиться к концу мая. Она была задумана в амбициозных масштабах. Планировалась армия численностью около 13.500 человек. Почти две трети должны были составлять лучники[627]. Только когда приготовления короля столкнулись с неизбежными препятствиями и задержками, англичане проявили интерес к возобновлению дипломатических контактов с французами, и то лишь для того, чтобы добиться кратковременного продления перемирия по явно стратегическим, а не дипломатическим причинам. 9 июня 1341 года, за две недели до истечения срока перемирия, три принца французского королевского Совета встретились с лидерами англо-германской коалиции во Фландрии и согласились продлить перемирие до 29 августа, якобы для того, чтобы можно было начать серьезные переговоры. Мирная конференция была созвана в Антуане, замке с видом на Шельду на границе Фландрии и Эно. Но малое время, отведенное для ее проведения, вряд ли предвещало хорошие результаты. Она должна была состояться 1 августа 1341 года. В Англии Эдуард III приказал, чтобы корабли флота вторжения были готовы в портах к 15 августа, а войска — неделей позже[628].

Оглядываясь назад, можно увидеть, что планы короля Англии были обречены на провал из-за нежелания его союзников продолжать войну и слабости его финансового положения. Но Филипп VI и его советники отнеслись к ним так же серьезно, как и их автор, и были заняты военными приготовлениями. С апреля по ноябрь 1341 года сильный французский флот, включающий двадцать одну галеру, в основном французские, но с некоторыми испанскими и португальскими вспомогательными судами, курсировал между Ла-Рошель и бискайскими портами Кастилии на случай, если англичане попытаются высадить свою армию в Гаскони. Все торговые суда между Кале и Жирондой были обследованы для несения военной службы. Отношения с генуэзцами были налажены достаточно хорошо, чтобы можно было нанять гребцов и арбалетчиков на уцелевшие суда Дориа и Гримальди. Планировалось усилить гарнизоны на северной границе, которые были недостаточно укомплектованы. В мае был издан общий приказ о сборе армии в Аррасе за неделю до истечения срока перемирия.

На юго-западе в ответ на английские нарушения перемирия уже развертывалось все большее количество войск. В конце июня 1341 года французские королевские лейтенанты в Лангедоке имели 4.500 человек под оружием; месяц спустя их было чуть меньше 6.000; 7.000 в конце августа; 12.500 в конце сентября[629]. Большинство из этих людей использовались для несения гарнизонной службы. Однако к концу лета были проведены значительные полевые операции. В августе 1341 года граф Валентинуа двинулся на запад вдоль северного берега Дордони в Сентонж. 25 августа ему даже удалось вновь занять Бург, хотя, вероятно, только город, а не цитадель. Его успех, во всяком случае, был недолгим. Англо-гасконские войска под командованием Гуго де Женева перешли Дордонь у Либурна. 26 августа 1341 года Гуго застал французов врасплох под стенами старого бенедиктинского аббатства Гюитр и преследовал их на протяжении нескольких миль к северу. Обе армии, вероятно, были очень малы. У Гуго было не более 1.200 человек, у противника — гораздо меньше. Схватка не была ожесточенной, и французы отступили вверх по долине Дордони, а их люди в Бурге, чье положение теперь стало бесперспективным, разбежались через неделю. Хотя в течение сентября французы значительно увеличили свою полевую армию, они растратили ее в череде мелких осад в южном Перигоре и полицейских операциях, направленных против англофилов и бандитов, закрепившихся в изолированных городах и замках. В приграничных регионах эти события расценили как значительное поражение французского оружия. Ряд городов выгнали свои французские гарнизоны и приняли к себе английские[630].

17. Гасконь: сражение при Гюитре, 26 августа 1341 года

Усилия, которые скрывались за всей этой активностью, не только завораживали французского короля и его советников, но и поглощали все их финансовые ресурсы. Известно, что французские налогоплательщики не желали платить во время перемирия, когда очевидная опасность миновала, и их не впечатляли расходы на погашение прошлых займов или подготовку к будущим сражениям. В большей части Франции поступления от налогов иссякли в 1341 году. Филипп VI прибегнул к изобретательности своих чиновников для сбора денег. Прибыль, получаемая от выпуска монет, выросла до небывалого уровня. Налог на соль, габель (gabelle du sel), впервые появился в некоторых частях королевства и вызвал яростное сопротивление везде, где предпринимались попытки ввести его в действие. Служащие Счетной палаты отправлялись в поездки по провинциям, уговаривая богатых дворян и церковников подчиниться налогу на доходы их владений. Результаты стольких усилий оказались весьма плачевными. Поступления в казну сократились почти наполовину[631].

В условиях такого стечения проблем Филипп VI меньше всего желал гражданской войны в Бретани, и если бы события