Читать книгу - "Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова. Дневники и воспоминания Чарльза Гиббса - Френсис Уэлч"

маленькие тюбики с лекарствами и просматривали каждый лист бумаги. То там, то здесь, когда они читали некоторые мои письма, тот или иной задавали мне вопросы, помечая мои ответы в записную книжку. Они работали в течение двух часов, только шепотом изредка общаясь между собой. Они были очень тщательными, исследуя каждый уголок, заглядывая в печь и вентилятор, просовывая свои перочинные ножи между досками, прощупывая каждую подушку и кресло. […] Время, казалось, текло бесконечно долго, пока главный солдат после короткой консультации со своими помощниками не повернулся ко мне и объявил, что так как никаких компрометирующих документов им обнаружено не было, то я свободна! Они ушли, и можно вообразить облегчение после их ухода, особенно когда я заметила, провожая их до двери, что не только коридор был полон вооруженных людей, но все выходы были заперты, а весь дом был окружен стражей. После того, как мы с мисс „Матер“ обсудили наших посетителей, я подумала, что было бы приятно освежиться. Хотя было еще 6 часов утра. […] Мисс „Матер“ принесла мне несколько кусков сахару и печенья, которые она тайно хранила, когда неожиданно мы услышали совершенно ужасный стук. Мы взглянули друг на друга — неужели наши посетители вернулись? Я открыла дверь, и в комнату вторглась новая банда красногвардейцев. Эта группа была более развязной, чем первая, и на каждом человеке было огромное количество всякого рода убийственного оружия. […] Хотя у этих официальных лиц не было никакого письменного подтверждения, мисс „Матер“ вступила в разговор, сказав, что, так как ей нечего было скрывать, они вполне могли удостовериться в правоте ее слов и проверить ее вещи. Несколько человек приступили к выполнению этого, а остальные уселись к столу, выпили наш бесценный кофе и в считаные минуты съели все, что у нас было на столе! Эта группа была не менее усердной, чем первая, но трудилась она с большим трудом, будучи неграмотной. Конечно, они не понимали ни слова по-английски. Они удовлетворились тем, что приказали мне перевести из первой „подозрительной иностранной книги“, на которую они напали. Этой книгой оказался „Сборник общих молитв“, и я с большим удовольствием сделала перевод о крещении младенцев, о чем шла речь на открытой ими странице. Они сказали, что этого достаточно» (Буксгевден С. К. Минувшее. М., 2012. Т. I. С. 423–426).

174

Примечание от руки в экземпляре генерала Дитерихса: «30 марта» (Росс Н. Гибель Царской Семьи. Ф/М., 1987. С. 601).

175

Вариант написания фамилии Шнейдер.

176

При гоф-лектрисе Шнейдер находились горничные Екатерина Живая и Мария (фамилия неизвестна).

177

Имеется в виду старушка Викторина Владимировна Николаева, состоявшая воспитательницей при графине Анастасии Васильевне Гендриковой. Она приехала вместе с дочерью доктора Боткина Татьяной в Тобольск 14 сентября [27 н. с.] 1917 г.

178

Пьер Жильяр оставил такую запись в своем дневнике: «Вторник, 19 марта. [1918] После завтрака говорили относительно Брест-Литовского договора, который был только что подписан. Император высказывался по этому вопросу с большой грустью: „Это такой позор для России, и это равносильно самоубийству. Я никогда не думал, что император Вильгельм и германское правительство могут опуститься до такой степени, чтобы пожимать руку этим негодяям, которые предали свою страну. Однако я уверен, что это не принесет им благополучия, это не спасет их от гибели“. Немного спустя князь Долгоруков сказал, что в газетах приводится условие, согласно которому немцы требуют передать им царское семейство живым и невредимым. Император на это воскликнул: „Если это не проделка, чтобы меня дискредитировать, то это оскорбление для меня!“ Императрица вполголоса сказала: „После того, что немцы причинили Императору, я предпочитаю скорее умереть в России, чем быть спасенною ими“» (Жильяр П. Трагическая судьба Николая II и Царской Семьи / Петергоф, сентябрь 1905 г. — Екатеринбург, май 1918 г. М., 1992. С. 148).

179

Дуцман Владимир Алексеевич (1895–1971), латыш, член РСДРП с 1913 г., комиссар, член Тобольского совета народных депутатов. «В фондах Тобольского музея хранится его автобиография, где он пишет: „Я был назначен от Запсибсовета комиссаром по охране б. Царя и прибыл в Тобольск 26 февраля [1918], а вскоре вслед за мной туда прибыл из Омска отряд красногвардейцев под командой Демьянова“. Вместе с ним начинается большевистская страница тобольского заточения Царской Семьи, главным содержанием которой стала подготовка к ее убийству» (Платонов О. А. История цареубийства. М., 2001. С. 230).

180

Заславский Семен Савельевич (1890–1953), в 1904 г. вступил в РСДРП. Большевик, участвовал в революционно-подрывной работе партии. Трижды подвергался тюремному заключению и ссылке в Сибирь и отбывал срок в царских тюрьмах. После февральской революции — на Урале. Участник II съезда Советов и штурма Зимнего дворца. По поручению Уральского областного исполкома в начале апреля 1918 г. с группой товарищей был направлен в Тобольск для установления там советской власти и взятия под контроль охраны Царской Семьи. Вскоре избран членом исполкома местного совдепа. Когда отряд красногвардейцев численностью в 150 человек под командой Хохрякова и Заславского прибыл в Тобольск, который в тот момент находился во власти комиссара из Омска Демьянова, между последним и Заславским произошли крупные недоразумения. Начались переговоры по прямому проводу Демьянова с Омском и Заславского с Екатеринбургом по вопросу о судьбе царственных узников. Причина этого заключалась в том, что одной из целей прибытия отряда была организация убийства Царской Семьи. Заславский требовал перевести узников в тюрьму, и только нежелание солдат охраны нести службу в условиях тюрьмы позволило отклонить это предложение. «Подготовка убийства Царя уральскими боевиками, руководимыми из Москвы, осуществляется в несколько этапов. Ключевую роль в ней играли боевики 1905–1907 годов. Боевики были „вооружены“ предписанием Уральского облисполкома: не допустить побега или освобождения Николая II и, если понадобится, — расстрелять его на месте. Это положение легло в основу их дальнейших действий. В связи с этим особо ценно признание председателя Уральского облисполкома А. Белобородова: „…мы считали, что, пожалуй, нет даже надобности доставлять Николая в Екатеринбург, что, если предоставятся благоприятные условия… он должен быть расстрелян…“» (Платонов О. А. История цареубийства. М., 2001. С. 230–231). Только охрана под командой полковника Кобылинского, состоящая в основном из георгиевских кавалеров, и максимально предупредительные меры чрезвычайного комиссара ВЦИК и Совнаркома В. В. Яковлева (Мячина) позволили сорвать зловещий план. Позже участвовал в боях с чехословаками и на Дальнем Востоке в рядах народно-революционной армии. По состоянию здоровья в 1924 г. был вынужден оставить военную службу и перешел на хозяйственную