Читать книгу - "Большой флот Страны Советов - Игорь Григорьевич Дроговоз"

Эпилог:

ПЛОХИЕ НОВЫЕ ВРЕМЕНА

1985-й год стал началом новой эпохи в истории Советского Союза, длившейся всего шесть с небольшим лет, но принесшей колоссальные перемены. Она завершилась исчезновением Страны Советов, чуть-чуть не дожившей до своего 70-летия. Но об этом в марте 85-го года ещё никто не догадывался. Казалось, что произошла очередная (третья за последние три года) смена власти в Кремле, а дальше всё будет по-прежнему.

В конце того же переломного года закончилась тридцатилетняя эпоха адмирала Горшкова. Главком, ставший живым воплощением советской военно-морской мощи, ушёл в отставку, в саму возможность которой никто не верил. Начиналась полоса серьёзных перемен в военно-морском флоте СССР.

Новым главкомом ВМФ стал 57-летний адмирал Владимир Чернавин — первый подводник на столь высоком посту. Вся карьера адмирала была связана с подводными лодками. В 1951-м году, после окончания военно-морского училища, он начал службу командиром БЧ-2 на подводной лодке С-102 в составе 162-й бригады подводных лодок Северного флота.

Через пять лет (в 1956 г.) Чернавин стал командиром подводной лодки С-347, на которой через два года совершил длительное плавание в Атлантику, где та действовала в составе завесы. Весной 1959 года Чернавин принял атомную подводную лодку К-21 в составе 3-й дивизии подводных лодок Северного флота.

Затем последовала учёба в военно-морской академии и служба в должности начальника штаба 3-й дивизии подводных лодок. После окончания в 1969 году академии Генерального штаба, капитан 1-го ранга Чернавин стал командиром 19-й дивизии подводных лодок Северного флота, которой командовал два года, после чего снова был повышен в должности. Сначала он стал начальником штаба 3-й флотилии подводных лодок, в 1973 году — её командующим, через год — начальником штаба Северного флота.

С 1977 года вице-адмирал Чернавин командовал Северным флотом, пока в декабре 1981 года не был назначен начальником Главного штаба ВМФ. Через четыре года наступил звёздный час адмирала — он занял пост главнокомандующего ВМФ СССР.

Обстановка в стране менялась — сначала понемногу, потом лавинообразно. Объявленная сверху гласность развязала языки многим, поэтому на смену панегирикам пришли весьма критические суждения об итогах строительства «Большого Флота» в предыдущий период.

Экспериментальная лодка проекта 633, оборудованная для испытаний ракет ПЛО «Ветер» и «Водопад»

Так, авторы монографии «История флота государства российского» не разделяли оптимизма ни прежнего (Горшков), ни нового (Чернавин) главнокомандующих флотом. По поводу мечтаний Горшкова о достижении морского господства они высказались следующим образом:

«Он опирался на свою уверенность в равенстве сил ВМФ СССР и ВМС США. Если тезис о паритете военной мощи противоборствующих сторон в целом соответствовал реальностям (в одних видах вооружения превосходили силы НАТО, в других — силы Советского Союза), то выдвигаемое главнокомандующим ВМФ положение о равенстве флотов не имело достаточных оснований.

Необоснованными являлись и его суждения о возможности достижения господства в Мировом океане. При складывавшемся соотношении сил на море, особенно в авианосцах, и с учетом возможностей базирования сил флота на океанских театрах США и СССР, на достижение господства в океане рассчитывать не приходилось. В лучшем случае с помощью других видов вооружённых сил советский флот мог вести борьбу за господство на закрытых морях и в ближайших районах океанов».[293]

Отвергли они также те громкие эпитеты, которыми наделяли Горшков и Чернавин созданный в СССР флот:

«Главнокомандующий ВМФ адмирал флота Советского Союза С. Г. Горшков продолжительный период возглавлявший строительство ВМФ, наделял его многими громкими эпитетами — океанский, ракетно-ядерный, подводный, авианесущий, чего мы не наблюдали за рубежом по отношению к американскому флоту.

Однако все эти красивые характеристики не отражали действительного соотношения сил, а только фиксировали особенности строительства ВМФ на данном этапе его развития. Что касается термина «авианесущий», то он явно не отвечал реалиям. К тому же один советский авианосец не мог противостоять 15 ударным авианосцам США. Не говоря уже о том, что советское руководство объявило о предназначении только для обороны в море соединений тяжёлого авианесущего крейсера и его собратьев, заложенных на стапелях судостроительных заводов».[294]

Вообще, стараниями пропагандистов в погонах, определение «ракетоносный» довольно прочно приклеилось к понятию «советский флот». Ракета стала как бы олицетворением мощи подводного и надводного флота Страны Советов. Но были и сомневающиеся. Так, капитан 1-го ранга В. П. Кузин утверждал:

«Под завесой часто хвастливых (и вообще-то, неверных) утверждений о том, что мы оказались впереди планеты всей в развитии ПКР, наплодили кучу всевозможных комплексов, а кораблей (о которых здесь разговора не ведётся), ими вооружили считанные единицы. Создать же комплекс, которым можно было бы вооружить любые корабли без кардинального их переоборудования, быстро модернизировать оружие, не «ковыряя» корабль, так и не удалось. Это колоссальный стратегический в военно-техническом отношении просчёт руководства ВМФ СССР и в первую очередь С. Г. Горшкова, коль скоро лично он «рулил» абсолютно всем»[295]

Действительно, многочисленным конструкторским бюро, занятым разработкой новых образцов вооружения, не удалось создать противокорабельный ракетный комплекс, подобный американскому «Гарпун», которым оснащали корабли различного водоизмещения и назначения, построенные в разные годы, в том числе подводные лодки. В американском флоте действовал принцип — «ракета для кораблей», в СССР — «корабли для ракет»; в США — «корабли для людей», в СССР — «люди для кораблей». То и другое, вместе взятое, превращало повседневную службу в непрерывный подвиг.

Атомные подводные лодки — основа советского флота — уступали, по мнению многих специалистов, своим американским противникам:

«В главных силах — подводных ракетных системах СССР даже опередил США как по их числу, так и общему количеству пусковых установок, но значительно уступал по боеголовкам... Американские ракетоносцы опережали советские в количестве ракет: у них — 16, 24, а на соответствующих советских лодках — 3, 10, 16, 20. Советские ракетные, в том числе и атомные, подводные лодки, особенно первых серий, имели большую шумность основных и вспомогательных механизмов, что ставило их в неблагоприятные условия».[296]

Не менее пессимистически были настроены авторы «Морского сборника»:

«Основной упор в строительстве флота, вопреки положениям системы знаний, был сделан на подводный флот и морскую авиацию в ущерб идее сбалансированного флота с развитой инфраструктурой. Строились отдельные, хотя и мощные корабли, создавались ракеты, но не создавалась единая боевая система...

Противоречивые взгляды у высшего военно-морского руководства страны при отсутствии научно обоснованных расчётов привели к