Читать книгу - "Продолжение «Тысячи и одной ночи» - Жак Казот"

приготовились слушать новый рассказ прекрасной султанши, она обратилась к Шахрияру с такими словами:

— Хочу предупредить тебя, мой господин, что в этой истории не будет ничего необычайного и сверхъестественного, ничего, что тебя раздражает…

— Неужели? Никаких птиц, никакого колдовства?..

— Нет, мой повелитель, это будет рассказ поучительный, и речь в нем пойдет о предназначении человека. Я докажу тебе, что никто на земле не может изменить предначертанное судьбой.

— Коли так, — улыбнулся Шахрияр, — то сегодня мне суждено слушать твою историю, и ты можешь приступать.

Шахразада поклонилась в знак согласия и начала такими словами.

РАССКАЗ О БАХЕ́Т-ЗАДЕ́{240} И ДЕСЯТИ ВИЗИРЯХ

Начало

Царство Динеру охватывало всю Сирию и индийские острова, разбросанные у входа в Персидский залив. В давние времена в этом могущественном государстве правил Бахе́т-зада́, чей престол располагался в городе Иссессара.

Никто не мог сравниться с этим царем: армии его были неисчислимы, сокровища неисчерпаемы, земли плодородны, а народ многочислен. Динеру разделялось на десять земель, которыми управляли десять визирей, входившие в царский диван. И Бахе́т-зада́, дабы отдохнуть от дел государственных, часто отправлялся на охоту.

Однажды в пылу погони этот страстный охотник, устремившись вглубь леса за оленем, оторвался от сопровождения своего и, выскочив на опушку, не обнаружил поблизости никого из своих людей. Добычу он упустил и, пока думал, куда теперь ехать, заметил вдалеке довольно многочисленный конный отряд. Царь поехал ему навстречу и вскоре увидел великолепный, переливавшийся в лучах солнца паланкин в окружении сорока рыцарей[60]. Носилки[61] были из горного хрусталя, украшенного лепным позолоченным орнаментом, а балдахин из дерева алоэ имел форму венца с серебряными гранями. Всё вместе напоминало по форме маленький античный храм и блестело так, что глазам было больно смотреть. Подобное чудо в глухой чаще не только поразило царя, но и до крайности возбудило его любопытство. Он приблизился к стражникам, приветствовал их, а затем обратился к рыцарю, который вел в поводу мула.

— Друг мой, — сказал Бахе́т-зада́, — не откажи в любезности, поведай, чей это паланкин и как имя того, кто путешествует в нем.

Царь выглядел как охотник, и по виду его нельзя было понять, кто он и какое занимает положение, а потому, несмотря на вежливость незнакомца и его любезный тон, рыцарь сказал:

— Тебе-то какая разница?

Грубость эта не остановила Бахе́т-заду́, царь снова столь же вежливо и даже умоляюще повторил свою просьбу, надеясь добиться желаемого ответа. Тогда тот, кто казался главным в отряде, направил на него копье и потребовал:

— Иди своей дорогой, невежа! Умерь свое любопытство, не то жизнью поплатишься!

Подобное обращение возмутило государя. Он уверенно приблизился к тому, кто посмел ему угрожать, и властным тоном, которым привык повелевать, произнес:

— Дерзкий раб! Или ты не узнаешь Бахе́т-заду́? И будь я даже простым человеком, по какому праву ты грозил мне смертью в ответ на мою учтивость и дружелюбие?

Услышав имя Бахе́т-зады́, всадники спешились и пали ниц.

— Повелитель, — взмолился самый старший рыцарь, — прости нас за необдуманные слова. У нас и в мыслях не было, что мы говорим с величайшим царем на земле — твоя охотничья одежда ввела нас в заблуждение.

— Встань и удовлетвори любопытство мое. Кто едет в этих носилках? Куда направляется?

— Господин мой, — отвечал рыцарь, — это Бахержоа, дочь твоего первого визиря Асфанда. Мы провожаем ее к царю вавилонскому, которому она предназначена в жены.

В это время девушка, обеспокоенная неожиданной остановкой, выглянула из-за занавеси, дабы узнать, в чем дело, и Бахе́т-зада́ увидел ее лицо. Хотя Бахержоа старалась остаться незамеченной, ее несравненная красота поразила царя. Сердце его пронзила роковая стрела, и страсть государя вспыхнула с такой силой, что он пожелал немедля ее утолить. Полный решимости завладеть красавицей, Бахе́т-зада́, пользуясь всемогуществом своим, приказал:

— Возвращайтесь в Иссессару и проводите дочь первого визиря в мой дворец.

— О повелитель, — отвечал ему главный рыцарь, — визирь Асфанд — такой же раб твой, как и все мы: разреши нам доставить Бахержоа во дворец ее отца, она и там будет покорна твоей воле.

— Мой подданный распорядился судьбой своей дочери без моего дозволения, а значит, и я могу поступать с ним так, как мне угодно.

— Господин мой, — возразил рыцарь, — твой первый визирь всегда пользовался глубоким уважением и доверием твоим. Коли ты применишь силу, это подорвет его славу, народ утратит почтение к нему, а это не в твоих интересах.

— Почтение к Асфанду и слава его зависят только от меня. Урона им не будет, ибо я окажу визирю честь, женившись на его дочери.

Самый старший и к тому же самый опытный рыцарь осмелился вступить в разговор.

— Государь мой, — сказал он, — поспешность до добра не доводит, очень часто она оборачивается сожалениями. Рабы твои заклинают тебя здраво обдумать свое решение.

— Рабы должны повиноваться царям. Я всё уже обдумал, дерзкий старик, — недовольным тоном отвечал Бахе́т-зада́. — Какие еще предосторожности я должен принять по отношению к подданному своему? Делайте, что вам говорит ваш повелитель.

В нетерпении царь сам взялся за поводья и направил мулов туда, где, как он предполагал, собрались его провожатые. Вскоре государь подъехал к своему охотничьему шатру и приказал слугам препроводить носилки с дочерью визиря прямо в царский дворец. Как только все добрались до места, Бахе́т-зада́ велел позвать кади, и тот немедля составил договор о бракосочетании царя Динеру и Бахержоа, дочери Асфанда.

Пока повелитель занимался свадебными церемониями, сорок рыцарей явились во дворец первого визиря без носилок и без Бахержоа, которую им было приказано доставить в Вавилон. Асфанд удивился, — как, выехав накануне из столицы, смогли они так быстро обернуться, — и испугался, заподозрив какое-то несчастье. Один из рыцарей объяснил ему, что случилось, но при этом изобразил поведение и слова царя в самых черных красках. И хотя визиря заверили, что Бахе́т-зада́ сегодня же на его дочери женится, сердце Асфанда наполнилось негодованием и злобой.

— Вмешаться в мои семейные дела! Похитить мою дочь! Взять ее в жены без моего согласия! Так-то царь отблагодарил меня за верную службу! — в гневе повторял визирь.

И вот, охваченный жаждой мщения, он вызвал гонцов и послал их за своими друзьями и высокопоставленными родственниками. Когда все собрались в его доме, Асфанд рассказал, какое оскорбление государь