Читать книгу - "Патологоанатом. Истории из морга - Карла Валентайн"

степени, на самурайский меч. Этот нож мы называем мозговым. Острое сменное лезвие этого ножа используют для приготовления тонких срезов головного мозга. В набор входят также ножницы для разрезания ребер, о которых я уже говорила. Рассечение ребер производят в тех местах, где они посредством хряща прикрепляются к грудине (этих местах ребра мягче). Чем старше покойник, тем сильнее кальцинированы его хрящи, и разрезать его ребра труднее, тем более, что при разрезании образуются острые фрагменты, которые могут порвать перчатки и травмировать кожу. Именно из-за этой процедуры подняли крик мои друзья, наблюдавшие по телевизору мои действия. Есть в наборе инструментов и черепной ключ – Т-образный инструмент, с помощью которого крышку черепа отделяют от лицевого черепа. Есть у меня также набор разнообразных ножниц для рассечения тканей живота, набор зажимов – с зубчиками и без, и острые кусачки для удаления костных фрагментов. Есть, кроме того, C- и S-образные иглы с вдетыми белыми нитками, предназначенные для зашивания кожи. Иглы прикрепляются к шкафчику клейкой лентой для того, чтобы можно было быстро снять их пустить в дело. Нет ничего более отвратительного, чем копаться, пытаясь вдеть нитку из мотка в иглу руками, на которые надето несколько пар перчаток, скользких от крови. Мне всегда стоило большого труда не делать автоматически то, что я обычно делаю, когда дома шью ткань – сунуть кончик нитки в рот, чтобы смочить нитку, скрутить ее и просунуть в игольное ушко. Другие инструменты придают прозекторской вид мастерской, потому что это долота, молоток и электропила для костей. На случай отключения электричества в наборе есть и ручная пила. Кроме того, в набор входят лотки и ведра.

Конечно, каждый труп индивидуален, но процедура всегда проводится по универсальному единому плану. Однако я должна знать, какие именно ткани будут отправлены на анализ в случае, допустим, передозировки внутривенного наркотика, потому что совершенно иные образцы берут на анализ у лиц с пролежнями, умерших в домах престарелых. В первом случае образцы тканей отправляют в токсикологическую лабораторию для точного установления уровня содержания наркотика в них, определения типа наркотического вещества и ответа на вопрос о том, могло ли такое содержание вещества причинить смерть. Во втором случае, как, например, в случае страдавшего анорексией дантиста, проба отделяемого пролежней направляется в микробиологическую лабораторию, чтобы установить, какие именно микроорганизмы инфицировали пролежень. В этом случае результата анализа приходится ждать около двух недель, и это стандарт вопреки тому, что часто показывают по телевизору, где результат получают в течение часа. Врач, в случае дантиста, оказался прав. Смерть наступила в результате септицемии, которая привела к септическому шоку из-за проникновения микроорганизмов из пролежня в кровь.

Патологоанатомы тоже бывают разные, и техник морга должен знать каждого, чтобы вовремя подавать ему инструменты, которыми тот предпочитает пользоваться. Некоторые врачи требуют взятия множества образцов для того, чтобы лучше обосновать свое окончательное суждение. При взятии множества образцов требуется, естественно, больше емкостей и наклеек, которые надо предварительно отпечатать и наклеить на флаконы с мочой, кровью, желчью, гноем, кусочками тканей, стекловидным телом глаза и так далее. Кусочки тканей, предназначенные для гистологического (микроскопического) исследования, имеют размер сантиметр на полсантиметра и укладываются в специальные емкости, называемые гистологическими кассетами. При вскрытии я должна точно знать, сколько образцов патологоанатом отправит на гистологию, и приготовить соответствующее число кассет, которые, словно оловянные солдатики с номером истории болезни и открытыми крышками, в ряд стоят на краю прозекторского стола. Вопреки расхожему мнению патологоанатомы редко исследуют органы целиком. Современные методы микроскопии делают это излишним. Исключение делают только в тех случаях, когда поражение органа, в каком-то смысле, является уникальным или очень массивным, и врач хочет сохранить орган целиком для дальнейшего его исследования в случае необходимости.

При такой тщательной подготовке вскрытие и исследование трупа протекает гладко и по всем правилам.

Один из моих коллег постоянно повторял одну и ту же мантру: «Хорошая подготовка исключает плохую работу». Это правило касается всего – от приготовления любимого блюда для кавалера до вскрытия трупа. То же касается подготовки к работе в выбранной профессии. Большинство людей, работающих по призванию, не случайно попадают в свою профессию, как, например, я не случайно попала в патологическую анатомию. Я готовила себя к этой карьере с раннего детства.

После нескольких лет строгого обучения в религиозной школе я получила сертификат о среднем образовании и поступила в колледж. В колледже я выбрала биологию и психологию, и, кроме того, подрабатывала, чтобы иметь свободу, деньги и возможность почувствовать себя взрослой. После окончания колледжа я получила первую ученую степень по биологии и химии, то есть в течение года добилась первого уровня знаний по биологии, химии, физике и математике. После этого ничто не мешало мне получить степень в судебной медицине и молекулярной биологии. В ходе подготовки к ее получению я не только детально изучила строение и функцию человеческого организма, но и овладела методиками научных исследований. Модули, которые я изучала, включали токсикологию, микробиологию, клеточную биологию и судебную антропологию – методы исследования костных и тканевых остатков.

Учеба в университете доставляла мне подлинное наслаждение, и, кроме того, я продвигалась к поставленной цели, набирая при этом практический опыт. Мне хотелось чего-то большего, чем слушание лекций. Я понимала, что чтение книг по судебной медицине и аутопсиям – это одно, а просмотр фильмов с комментариями опытных патологоанатомов и антропологов – совсем другое. Мне, однако, хотелось знать, как я поведу себя при непосредственном контакте с самым сложным трупом. Мне нужен был полноценный чувственный опыт. Если я смогу работать с самыми трудными случаями, то, значит, смогу работать с чем угодно. Рассматривание картинок и фотографий – это совсем не то же самое, что восприятие трупного запаха и хруста личинок червей под ногами.

Судьба приготовила мне подарок – я познакомилась с выдающимся патологоанатомом доктором Колином Джеймсоном, который вечерами читал лекции, рассказывая о результатах работы по вскрытию массовых захоронений в Сребренице. После лекции я стала задавать ему вопросы – конечно, я стеснялась, но что мне было терять? Он оказался очень доступным человеком, и я узнала, что он работал в нескольких моргах, один из которых находился недалеко от места моей учебы. Джеймсон предложил мне приходить туда, чтобы подкреплять теорию практикой, и так я оказалась на ступенях муниципального морга. Я попросила разрешения бывать там один раз в неделю и работать на волонтерских основаниях. Мне казалось, что у меня нет шансов, но то ли из-за того, что тогда было мало людей, изъявлявших готовность