Читать книгу - "Другой Владимир Высоцкий - Федор Ибатович Раззаков"

Это сущая правда — Высоцкий бессмысленных песен не писал. Все они у него со смыслом, причем с двойным. Казалось бы, вот повод наконец-то всерьез поговорить о том, что эти песни содержат в себе массу аллюзий, и попытаться раскрыть их тайный подтекст. То есть начать дискуссию на эту тему. Но философ даже намеком не делает этого, поскольку культиваторам «культа Высоцкого» пока еще нужно держать массы в неведении, так как антисоветизм Высоцкого может выйти боком — общество к нему в большинстве своем еще не готово (ведь при жизни барда многие считали его критиком не столько самого строя, сколько отдельных его недостатков). Поэтому сознанием миллионов людей пока манипулируют в просоветском направлении: рисуя Высоцкого убежденным патриотом советского проекта, который желал его улучшения в пику замшелым чиновникам, пекущимся исключительно о своем благе.

Тем временем 10 ноября 1982 года в 9 часов утра на своей даче в Завидово скончался Леонид Брежнев. И уже на следующий день на экстренном Пленуме ЦК КПСС Константин Черненко предложил его участникам избрать на пост генсека Юрия Андропова. Возражающих против этого предложения не нашлось. Впервые после смерти Ленина в кресло руководителя страной сел человек, в жилах которого текла еврейская кровь. И вот уже последовали первые результаты этого.

В 1983 году день рождения Владимира Высоцкого — а ему в тот день исполнилось бы 45 лет — прошел иначе, чем в году прошлом. В своем дневнике Валерий Золотухин записал: «Ездили на кладбище… Возложили венок от театра. Народу много. К Нине Максимовне приехала Марина. Все рады друг другу — хорошо. Вечером — действо. Выступали Андрей (Вознесенский), Белла (Ахмадулина), Карякин, Можаев. Много начальства. Прошло хорошо. Как сказала Нина Максимовна: «Наши довольны очень. Как у вас у всех сердца не разорвались?»…»

Вечером того же дня 25 января в Театре на Таганке вопреки запрету со стороны Главного управления культуры Мосгорисполкома был показан спектакль «Владимир Высоцкий». Кто же посмел отменить запрет главупра? Это сделали из вышестоящей инстанции — аппарата нового генсека. Вспомним, что Андропов был создателем и негласным куратором «Таганки» с момента ее образования весной 1964 года. Ему ли теперь было не радеть за родное детище? Он и радел: разрешил включить в репертуар «Таганки» спектакль «Владимир Высоцкий». Кроме этого, кинокритик Ирина Рубанова выпустила дополненное и переработанное издание своей книги-буклета «Владимир Высоцкий» — на тот момент единственной официальной книги о покойном барде.

Благодаря помощи Андропова Юрий Любимов отправился в Лондон, чтобы решить две проблемы: личную — поправить пошатнувшееся здоровье в одной из тамошних клиник и служебную — поставить в театре «Лирик-сиэтр» спектакль «Преступление и наказание» Ф. Достоевского. Но эта поездка обернулась тем, что Любимов решил остаться на Западе, поскольку так желала его жена-венгерка — Каталина Кунц. Причем супруги с самого начала предполагали, что назад могут не вернуться: иначе зачем им было забирать с собой все столовое серебро (этот эпизод описывает в своих мемуарах актриса Ольга Яковлева: дескать, актрисы «Таганки» специально проникли в квартиру Любимова, чтобы удостовериться, а не предполагал ли он заранее свое невозвращение, и не обнаружили там этого самого серебра и других ценных вещей).

Естественно, после такого демарша Любимов не мог больше рассчитывать на поддержку Андропова. В итоге в самом начале 1984 года Управление культуры Мосгорисполкома вновь «наехало» на спектакль «Владимир Высоцкий». Правда, наезд опять был компромиссный: спектакль не сняли с репертуара насовсем, а всего лишь запретили его показывать в прежней, любимовской интерпретации. Он мог пойти только после внесения в него определенных изменений, которые микшировали бы его главную идею — изображать Высоцкого мучеником режима.

В начале февраля из жизни уходит Юрий Андропов, и к руководству страной вновь приходит человек со славянскими корнями — Константин Черненко. Либералы вновь попадают в опалу. Вместо Юрия Любимова на «Таганку» приходит новый режиссер — Анатолий Эфрос. Еврей, но достаточно лояльный к власти. Именно за эту лояльность часть таганковцев его и возненавидет: трое из них (Л. Филатов, В. Смехов и В. Шаповалов) из театра демонстративно уйдут, а остальные возьмутся сживать нового главрежа со свету втихую (будут резать ему дубленку в гардеробе, прокалывать шины у его автомобиля на театральной стоянке и т. д.). Короче, типичный гадюшник, названный Высоцким еще в конце 60-х «корсаром» — пиратским судном.

Отметим, что Эфрос был готов вернуть либералам спектакль о Высоцком. Только не тот, что поставил Любимов, а уже свой — «Концерт Высоцкого в НИИ» по пьесе своего соплеменника Марка Розовского. По сути, главная тема там была все та же: либеральная мифология, базирующаяся на теме мученичества Высоцкого, его противостояния с властью. Хотя самого Высоцкого в спектакле не было: речь там шла о борьбе поклонников за право провести его концерт в одном из столичных НИИ. Однако таганковцы отказались участвовать в таком спектакле, заявив, что это будет предательством не только по отношению к Высоцкому, но и к Любимову.

К четвертой годовщине со дня смерти Высоцкого державники преподнесли либералам очередной «подарок», причем сделали это руками все того же Станислава Куняева. В июльском номере журнала «Наш современник» (главный редактор Сергей Викулов) появилась его статья под названием «Что тебе поют?». Начав с того, что после опубликования в «Литературной газете» его статьи двухлетней давности о Высоцком на его имя пришли горы возмущенных писем от поклонников Высоцкого, Куняев предпринял новую попытку поразмышлять все на ту же тему — о том, насколько велико в стране количество тех, кто находится под влиянием манипулятив-ных воздействий «культа Высоцкого»:

«Я отложил письма и задумался… Так вот в чем дело: ты начал спор о вкусах, а замахнулся, сам того не подозревая, на «святая святых». Высоцкий уже не интересовал меня — бесстрашное время расставит все по своим местам. Гораздо интереснее подумать о другом феномене — о читателе, почитателе, слушателе, поклоннике, потребителе… Что это — любовь, уважение, пиетет? Но разве бывает любовь столь беспощадна к чужому мнению? Разве естественно, что любовь к одному явлению культуры закрывает человеку глаза на все остальные имена? Почему эта любовь не просветляет, а ожесточает? А может, это вовсе не любовь, а просто некий агрессивный культ? Почему эти люди ведут себя так, словно за их спиной нет великой поэзии, великой культуры, словно бы лишь вчера они шагнули из небытия в цивилизованный мир, услышали его и отдали ему всю свою душу, ничего больше знать не желая?.. Может быть, массовая культура при сегодняшних средствах распространения стала наркотиком невиданной, незнакомой человечеству силы? Может