Читать книгу - "«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1933–1938 годы. Книга 3 - Михаил Николаевич Алексеев"

бы в теории против правил». «История с его братом» – это провал в Париже, который мог повлечь за собой арест Славко Вукелича, и нельзя было исключить, что это станет известным японской полиции, которая таким образом выйдет на самого «Жиголо».

«Он очень разочаровал, – писал Зорге в отчете спустя полтора года. – Его положение было плохое, так как его легализация как корреспондента была неблагоприятная. Он также не очень был заинтересован в расширении своих связей и, таким образом, он подпал под подозрение как эмигрант. К тому же нужно прибавить его совершенную неопытность и неуверенность и, кроме всего, непревзойденное [непреодолимое] стремление к „игрушкам“ (несерьезное отношение к делу. Вариант перевода с немецкого языка, сделанный М. И. Сироткиным в 1959 г. – М.А.). Его жена значительно сильнее. Единственное задание, которое я мог поставить при настоящем положении вещей, – это получение квартиры и постановка там резервной станции. И эта задача была разрешена в конце 1933 года. Наш мастер смог предпринять свои опыты и отсюда».

Японцем, говорившим на английском языке и направленным на родину по договоренности «с нашей братской организацией», оказался Мияги Ётоку («Джо»). «Джо» после договоренности «Рамзая» с «Доном» должен был выехать по своим подлинным документам из Лос-Анджелеса пароходом в Японию. Ему давалась связь с «Жиголо» в Токио (порядок вызова, условия, место встречи).

Информация в Центре о Мияги была крайне лаконична и фрагментарна: «Джо – источник, японец, художник, жил в Америке свыше 10 лет, где и завербован профессором (он же Дон) в 1933 году». В «Характеристике источников, связей и сотрудников Рамзая», составленной 10 августа 1935 года, Зорге, который знал о нем не больше, писал: «1. Джо. Туземец (в оригинале Einheimischer. – М.А.), около 30 лет, художник, жил много лет в Америке и был там привлечен к нашей работе. Был оттуда взят мной на острова».

Благодаря исследованиям, проведенным много лет спустя на основе в том числе показаний Мияги на допросах, удалось полнее восстановить его биографию. Мияги Ётоку родился в 1903 году в городе Наго на острове Окинава в семье фермера и был вторым сыном в семье. Отец его вскоре переехал в Давао, на Фи липпины. Но там он не прижился и уже через год перебрался в Аме рику, где устроился работать на ферму близ Лос-Анджелеса. Мальчика, оставшегося на Окинаве, воспитывал дед. В 1917 году Ётоку сдал вступитель ные экзамены в учительскую школу в своей префектуре. Од нако не прошло и двух лет, как он заболел туберкулезом и оставил школу[379]. В том же году он переехал к отцу в Калифорнию.

В Америке Мияги столкнулся с дискриминацией: со стороны американских белых против азиатов вообще и японцев в частности; со стороны японцев, которые по стоянно жили в Америке, особенно так называемых «нисеи» – японцев, родившихся на континенте; и, наконец, окинавское проис хождение делало его изгоем в японской общине. «С самого начала своей жизни он как уроженец острова получил нечто вроде комплекса неполноценности, особо проявлявшегося при общении с японцами с Хонсю и других главных островов»[380].

Мияги поступил в школу искусств города Сан-Диего. «У него обнаружился настоя щий талант художника, и в выпускном классе он оказался в самом верху списка». Год поработав на ферме, он переехал в Лос-Анджелес.

В это время Мияги вместе с тремя другими японцами принял участие в рискованной затее – они открыли соб ственный ресторан под названием «Сова». В зад ней комнате друзья организовали небольшое об щество для еженедельных обсуждений вопросов филосо фии, искусства и социальных проблем, которое стало известно, как «Реимеикаи», или «Общество рассвета». По словам Мияги, поначалу общество придерживалось леволиберальных взглядов. Сам он тем временем начал читать произведения русских писателей, особенно Толстого, Горького, Бакунина и Кропот кина – и вскоре обратился в анархическую веру[381].

Летом 1927 года он стал жить вместе с девушкой-японкой по имени Ямаки Чийо. Они сняли квартиру в доме японки Китабаяси Томо. К этому времени он стал пользоваться успехом как художник – на деньги, получаемые от продажи картин, он мог вести безбедное существование.

Вместе с Ямаки Чийо и 40-летней Китабаяси Мияги стал членом сочувствовавшего коммунистам Общества пролетарского искусства. Мияги выпускал маленький собственный журнал и читал членам общества лекции по истории изящных ис кусств. Все это время, как и раньше, он часто болел.

В 1931 г. Мияги стал членом японской секции компартии США. Заслуга к привлечению его к членству в партии принадлежит коминтерновцу Яно Цутому (партийный псевдоним «Такеда»). Обращение Мияги в новую веру произошло, по его собственному признанию, не столько благодаря прочитанным им книгам или влиянию друзей, сколько из-за обиды «на бесчеловечную дискриминацию, практикуемую в отношении азиатской расы» в Соединенных Штатах. Яно, работавший где-то в районе Нью-Йорка до приезда в Калифорнию, в 1930 году побывал в Москве. Потом вернулся в Америку, где вскоре и познакомился с Мияги. Случилось это в конце 1930 года. Они общались несколько месяцев, и осенью 1931 года Яно Цутому удалось убедить Мияги вступить в компартию.

По словам Мияги, поначалу он отказывался на том основании, что его прежняя жизнь давала ему уважительную причину для отказа. Неясно, однако, что он подразумевал под этим. Но, так или иначе, Яно удалось преодолеть сопротивление Мияги, убедив его в том, что членство в партии будет способствовать «усилению» его активности.

Тогда он согласился вступить и получил партийную кличку «Джо». Поскольку Мияги не отличался крепким здоро вьем, его освободили от необходимости посещать пар тийные собрания, от многих других обязанностей и даже от необходимости писать пись менное заявление о вступлении в компартию.

Менее чем через год Мияги познакомился с белым американцем, которым оказался агент Разведывательного управления Джон Шермэн («Дон», «Профессор»), который и привлек Мияги к сотрудничеству с военной разведкой. Свел он знакомство с еще одним американским коммунистом, «Роем», видимо, также агентом Разведупра.

В один из сентябрьских дней 1933 года «Рой» и «Дон» явились к Мияги и сказали, что он должен без промедления отправиться в Японию. В октябре Мияги готов был отплыть из Соединенных Штатов, и Рой велел ему через три месяца вернуться. Мияги отправился в путь налегке, оставив свое личное имущество в Амери ке. Рой дал ему двести долларов на расходы и однодолларовую купюру, которую Мияги должен был предъявить в Токио человеку, который выйдет с ним на связь[382].

13 октября 1933 г. Мияги прибыл в Иокогаму на пароходе «Буэнос-Айрес мару». Он снял комнату в доме друга и жил тем, что продавал свои картины. В Токио Мияги должен был читать ежедневную газету, издававшуюся на английском языке – «Japan Advertiser», обращая особое внимание на