Читать книгу - "Рожденный в Сейретей (1-92 главы) - Алексей Мойса"

class="p1">Пока я перечислял, парень терял пустоту в глазах, заменяя ее удивлением, а руки перестали прятаться за спиной, явно до этого сжимая оружие.

- Да кто ты, черт возьми, такой? - потерял хладнокровие Такехико.

- Меня зовут Судзин. Итак?

Поджав губы, Такехико помялся, подумал и, наконец, спросил:

- Что за дело?

Про себя я улыбнулся. Он у меня в кармане.

Глава тридцать девятая. Я бы хотел, чтобы ты тоже исчез (Часть 2)

Спустя недолгое обсуждение и вручения аванса я шел обратно довольный. Но спустя пару минут неспешного пути я едва не остановился, заметив, что меня, оказывается, преследуют.

- О, - тихо протянул я. – Как забавно.

Словно запах крови, гонимый ветерком в спину, что не хочет отставать. Реацу Такехико безошибочно следует за мной. Моя персона заинтересовала его? Полностью я не представился, да и с именем мог соврать, так что любопытство понятно.

Я решил проверить его навыки и пошел просто гулять по территории. И спустя полчаса могу только признать, что парень хорош. Редко оглядываясь, даже тени не увидел.

Всегда вне поля моего зрения, за деревьями, домами, людьми, за углом, но никогда так, чтобы я даже случайно заметил.

От этого мне хотелось смеяться. Именно поэтому я нанял первокурсника, еще и прогуливающего теорию. Еще и из Руконгая. Для Сейретея он еще не дозрел.

Слишком верит в свои навыки, но не успел изменить образ мышления. Шинигами не только сражаются иначе, чем обычные смертные, они живут, дышат и существуют по-другому. Это как два разных мира. Старым шинигами ощущение реацу может заменять общение, осязание и даже зрение, как Тоусену.

Ичимару Гин может ходить, щурясь до полного закрытия глаз и не врезаясь в стены, потому что он полагается на духовное восприятие. Старик Генрюсай половину времени дает отдых глазам, держа веки прикрытыми, и не опасается ничего не видеть перед собой. Ему не нужно видеть лица людей, чтобы судить их настроение, он судит по реацу.

Лица лгут, языки лгут, даже поступки лгут, но душа не может врать. Развитые сенсоры и старые монстры это ходячие детекторы лжи, радары и ищейки одновременно.

Никто в Готей 13 таким вещам не удивляется, это здравый смысл шинигами. Что касается этого неоперившегося убийцы, скользящего по теням деревьев за моей спиной… У него бы голова от вопросов взорвалась, увидь он сражающегося слепого человека.

Бывший убийца даже не задумался, мог ли я быть сенсором, который видит все его передвижения и слежку насквозь. И это прекрасно, что мне попалась такая хорошая, глупая пешка. Еще и прогуливает теорию, как ненужную. В мире силы невежество это тоже грех.

Захотелось разыграть небольшую сценку и подстраховаться. Надо добавить парню личной мотивации в моем деле, чтобы не подумал кинуть.

Не потребовалось и минуты, чтобы придумать небольшую и легкую интригу. У Такехико есть большая эмоциональная уязвимость. Зная, как по ней ударить, можно крутить его на веревочках, как марионетку.

До этого не хотел ничего делать в этом стиле, но слежка раздражает.

Я прикрыл глаза, окуная сознание в бурные потоки реацу Академии, ища знакомое присутствие Касуми. Не то, тоже не то, не в той стороне, хм, мощная реацу на арене… Нашел! Повезло, она недалеко.

Отдыхает в парковой зоне, ближе к нашей общаге.

Вот ради такого удобства в жизни я и изучал сенсорику как проклятый. Хотелось бы сказать себе прошлому, крепись, все окупится и не зря. Не раз были сомнения.

- Судзин? – встретила меня удивлением подруга.

Касуми сидит в тени раскидистого дуба, на лавочке, читает маленькую книгу со старым переплетом.

- К чему такое удивление? - присел я рядом на лавочку. – Чего читаешь?

- А ты как думаешь? – скривилась недовольно. – О Шаккахо, провались оно. От второй строчки у меня разум в узел закручивается.

- Для тех, у кого извилины прямые, оно полезно, - усмехнулся я.

За что получил легкий удар книгой по плечу.

Под привычный дружеский треп я наклонился так, чтобы лица Касуми не увидел преследователь и прошептал:

- Подыграй мне, следит кое-кто.

Именно тут я порадовался, что к Касуми неприменимы шутки про блондинок. Она умная. Мимолетное удивление, выражение лица застыло не больше, чем на мгновение. Дальше она продолжила разговор, как ни в чем не бывало.

Такехико подбирался к нам полукругом, скрываясь вне поля зрения. Пока не достиг дуба за нашими спинами, спрятавшись прямо за деревом.

Я не услышал движения, шелеста одежды и даже дыхания, но я точно чувствовал, что он там. Пора начинать.

Как бы между прочим я подвел тему о старых и новых слухах о студентах, вкинув пару своих, выслушав от Касуми историю про бывшую подругу, которая облажалась с каким-то парнем… Которую я уже знал. Могла бы придумать новенькую.

- … я тут встречался только что с одним парнем, - зевнув, сказал я. – Такехико со Среднего. Слыхала про него?

- Что-то знакомое, - появилась морщинка между бровей девушки. – О, точно. Разве это не тот?..

- Который сестру искал, да, - мягко перехватил я разговор. – Он самый.

Трагичная предыстория и уязвимая точка заключается как раз в этой маленькой истории. Суть краткая – пропала без вести сестра, он почему-то всегда думал, что она не просто исчезла, как молодые девушки на темных улицах исчезают, а пошла в Академию.

Он так в это верил, что спорил с сотрудниками Академии и не поверил архивам, что никакой его сестры сюда не поступало вовсе. Одержимость этой идеей и ее слом довели парня до тупых поступков в первую неделю и ненужных драк, из-за чего он и стал печально известен. Он чуть учебу не бросил, да и сейчас как я понимаю, энтузиазма к ней не испытывает вовсе.

- Да, печальная история, - кивает Касуми.

И хотя ее тон голоса передавал грусть, я вижу в зеленых глазах, как ей не только глубоко наплевать, но она даже смеется над своими словами.

Касуми не милая, кроме внешности. Она реалистка и довольно жесткая, почти до цинизма, но редко показывает это окружающим. Урок о предательстве лучшей подруги окончательно выбил из нее воздушное настроение, обычное для молодых девиц.

Думаю, не будь рядом с ней новых друзей в то время, Касуми стала бы одной из тех шинигами, у которых в сердце только долг и работа.

Ее наплевательство над историей жизни незнакомца я прекрасно понимаю. Сколько таких печальных историй тут,