Читать книгу - "Священная Римская империя. История союза европейских государств от зарождения до распада - Фридрих Хеер"

ним в Париже, точно так же, как Карл Великий, вероятно, хотел оставить своего папу римского в Ахене. В Париже также должны были появиться дворцы reguli (субкоролей) вокруг сияющих новых дворцов императора.

У нового Августа-Карла-Александра были мысли о том, чтобы провозгласить себя императором Запада, каковым его громогласно приветствовала его армия, когда он дошел до Северного моря. Во время ссылки на остров Святой Елены у него было время поразмыслить над впечатляющим прогрессом в своей карьере. Она началась в Египте, где с пирамид «на него смотрели сорок веков»; он считал, что самой должности императора около четырех-пяти тысяч лет. В Египте, как он теперь утверждал, он и его армия вполне могли перейти в ислам (такая возможность также приходила в голову людям из окружения Гитлера и Гиммлера): как новый Александр он мог бы основать мировую империю на Востоке. Для жителей Средневековья Александр Великий был патриархальным императором, прототипом Небесного Императора Христа (в средневековых соборах Александр изображен в чем-то вроде воздушного шара, поднимающегося на небеса). Французские епископы в своих пастырских письмах рекомендовали правоверным почитать нового Карла: он был избранным Господом воинств. Новые имперский катехизис и имперское законодательство для школ во многом создают гармонию между имперским троном и алтарем. Однако ранее Наполеон не демонстрировал нежелания принять на себя роль тех христианских королей Средних веков, которые оказывали всякое возможное давление, чтобы заставить пап быть сговорчивыми. Филипп Красивый угрожал Бонифацию VIII через свой Государственный совет Франции. Наполеон запугал своего папу, который находился в плену в Савойе, через Государственный совет Франции, присутствовать на котором было приказано немецким и итальянским епископам.

Наполеон в период Ста дней провозгласил новую конституцию на торжестве, которое он назвал «Майское поле» (такое название носили большие ассамблеи Каролингов).

Этот пышный расцвет подчеркивает специфическую театральность и искусственность всех попыток создать империю, как только Священная Римская империя перестала существовать. Они являются в своем роде демонстрацией, пропагандистскими актами. Последней попыткой установления аналогичной надуманной связи с прошлым был перенос Гитлером «реликвий» герцога Рейхштадтского во время Второй мировой войны.

По словам Альфреда Луази - выдающегося французского историка религии и критика христианства, древние литургические молитвы Каролингов, просящие у Бога победы для империи, возносились Наполеону III незадолго до его пленения и разгрома пруссами в 1870 г. Луази был среди школьников, которые приветствовали этого усталого и нездорового человека на его пути на фронт. Король Пруссии, Бисмарк и кронпринц - все они сочли провозглашение прусского короля императором в версальской Зеркальной галерее Людовика XIV почти невыносимым фарсом. Новый император за целый день ни слова не сказал Бисмарку, а во время банкета даже отказался взглянуть на проект имперского герба. А когда ему показали его портрет с символами власти старых императоров, написанный патриотически настроенным художником, он заметил: «Здесь я похож на жреца Ваала».

Король Пруссии Вильгельм I не был коронован в Версале в 1871 г. Бисмарк утверждал, что «истинная корона» находится в Вене. Гогенцоллерны попросили отдать ее им, но правительство в Вене им отказало. Благодаря инициативе кронпринца при открытии заседания первого рейхстага Второго рейха император восседал на древнем императорском троне из Гослара, на котором когда-то сидели Генрих IV, Филипп Швабский, Оттон IV и Фридрих I. В 1809 г. этот трон был продан почти задаром одному госларскому лудильщику, который собирался его расплавить. По счастливой случайности трон избежал этой судьбы и в конечном счете был признан Клапротом - первооткрывателем урана - «редким и древним объектом» и куплен за три тысячи марок братом Вильгельма I, который был собирателем древностей. Но Гогенцоллернам по-прежнему была нужна корона для своей новой империи. Вильгельм I и его сын Фридрих сошлись во мнениях по дизайну короны, которая напоминала восьмизубцовую корону Оттона Великого; ее деревянную модель можно было увидеть в музее Гогенцоллернов в королевском дворце Монбижу на реке Шпрее еще незадолго до окончания Второй мировой войны, когда она сгорела в пожаре, уничтожившем все здание.

Кронпринц (по линии прусских правителей Фридрих III) стал преемником своего отца, когда сам он был смертельно болен. Он хотел быть известным как Фридрих IV, то есть как преемник императора Фридриха III, отца Максимилиана I. Бисмарк немедленно наложил по телеграфу вето: он был решительно против любых шагов, которые провозглашали или даже подразумевали, что немецкая империя, которую он сколотил, была преемницей Священной Римской империи.

Играть роль в исторической пьесе, особенно когда он мог появиться в образе старого немецкого императора, очень нравилось императору Вильгельму II («кайзеру Вильгельму»). Он устраивал рыцарские празднества в Мариенбурге, сам носил одеяние с крестом тевтонских рыцарей, ходил с кривой палкой, которой пользовался Фридрих Великий, и даже выказывал почтение императору в Вене. Во время ссылки в Доорн он работал над монографией на тему эволюции императорского балдахина. Он повелел реставрировать военный штандарт Константина для своей дворцовой часовни для того, как поговаривали, чтобы его несли перед ним в конце той мировой войны, в которой как новый Константин он победит окружающих его язычников на Востоке и Западе.

Нам напоминают о мотивах, приписываемых Оттону I, в битве на реке Лех в 955 г., - мотивах, которые, без сомнения, также вдохновляли его имперских епископов и верных последователей: король заключает мир и подтверждает свою спасительную силу короля через победу в сражении. Вера и безопасность - и то, и другое создается мечом. Король-победитель умиротворяет германские народы и создает империю, и поэтому ему принадлежит императорская корона.

«Какое поднимающее настроение зрелище : непобедимые германские народы плечом к плечу, готовые к кровавым битвам с врагами отчизны. Люди, полные такой объединяющей воли к победе и находящиеся под постоянным влиянием немецкой культуры и немецкого образа жизни, по праву могут осознавать его поддержку - того, кто является Всемогущим Владыкой битв и судеб человечества». Эти слова кайзера Вильгельма сказаны 10 сентября 1914 г., причем решающий удар уже был нанесен днем раньше на реке Марне.

Месяцем раньше в Берлине кайзер издал указ, призывающий к оружию, в котором он активизировал тысячелетнюю веру немцев в меч в приложении к новой ситуации. «Так как империя была основана сорок три года назад, то моей главной заботой, а также заботой моих предшественников было сохранить в мире мир и содействовать в мирной обстановке нашему энергичному развитию. Но наши враги завидуют нам и нашему успеху. До настоящего времени, сознавая свою ответственность и мощь, мы терпели все явные и тайные враждебные действия против нас на востоке, западе и за морями, но теперь они хотят унизить нас». Ощущение кайзера