Читать книгу - "Секретные коммандос - Джон Л. Пластер"

ахнул: "Я ранен". Осколки РПГ вошли ему в грудь и ногу, а пуля АК пробила правое предплечье и бицепс, оставив руку бесполезно висеть. Хуже того, когда Митчел опустился на колени рядом с Сен-Лораном, все их ярды сбежали, бросив их.

БА-БАХ! БА-БАХ! Еще два разрыва РПГ. Им нужно было искать лучшее укрытие.

Митчел спихнул Сен-Лорана с шестифутовой насыпи, затем скатился за ним и, выглядывая каждые двадцать секунд, начал обрабатывать его раны, прерываясь, чтобы выстрелить по противнику из CAR-15 или 40-мм гранатомета. Северовьетнамцы уже навалились бы на них, подумал Митчел, не будь они заняты оказанием помощи и выносом собственных раненых. Это могло закончиться в любую секунду, особенно когда к северовьетнамцам придет подкрепление. Не имея возможности одновременно отбиваться и нести Сен-Лорана, Митчел знал, что его единственная надежда — иметь Кови над головой и начать использовать против северовьетнамцев авиацию. Взявшись за радио, Митчел переговорил со мной, затем ввел Сен-Лорану морфий и стал ждать. В эти одинокие минуты они с Сен-Лораном заключили уговор: вместо того, чтобы сдаться живыми, они убьют друг друга.

Когда над головой раздался рев двигателей OV-10, Митчелл закончил останавливать худшее кровотечение Сен-Лорана. Он снова посмотрел на насыпь и увидел тело Дэвида Микстера, всего в десяти ярдах. Самым большим недостатком Микстера всегда был его рост — шесть футов пять дюймов (195,5 см). Другие Один-Ноль не хотели брать его из-за беспокойства о том, что произойдет, если он будет тяжело ранен — как они будут его нести? Несмотря на их несоизмеримые габариты — различающиеся столь же разительно, как Пат и Паташон — Митчелл так восхищался духом Ларча, что все же взял его с собой. И что он мог сделать сейчас?

Я передал: "Это Пластикмен. Дайте дым. Куда нам вести огонь?"

Северовьетнамцы все еще были так близко, что Митчел слышал их голоса. "Не могу говорить", — прошептал он. "Мы вдвоем. Чарли мертв нам на задницу". Но он бросил гранату, и я увидел ее дым на верхушках деревьев. Затем Митчел прошептал: "Ударь в пятидесяти метрах к югу".

Когда Крайер выводил наш OV-10 на позицию для первого захода, Митчел предупредил, что его ярды убежали, и он боится, что мы можем их задеть. Я не разделял его сострадания. "Ярды сделали свой выбор. Теперь пригните головы. Мы приближаемся".

Крайер налетел, почти касаясь верхушек деревьев, и мы открыли огонь из пулеметов и выпустили четыре ракеты. "Ближе, еще ближе", — запросил Митчелл. Я предупредил: "Опусти голову, мы делаем это снова". На этом заходе северовьетнамцы начали стрелять по нашему самолету, но Крайер действовал великолепно, прижимаясь низко и игнорируя огонь с земли, чтобы направить ракеты и трассеры туда, где они были нужны РГ "Колорадо".

Впервые я услышал в голосе Митчела воодушевление. "Это было по первому номеру! Теперь сделай это на 360 градусов".

Когда мы завершили следующую серию заходов, прибыл "Пантера 36" со своим Коброй Ведомым, добавив свою существенную огневую мощь к нашим стараниям. На мгновение, обстреливаемый ракетами и миниганами, противник немного оттянулся. Если у нас был хоть какой-то шанс вытащить Митчелла и Сен-Лорана живыми, мы должны были воспользоваться этим перерывом и действовать прямо сейчас. Я спросил: "Ты способен нести раненого?"

Митчел понимал, что Сен-Лоран тяжело ранен и ему понадобится помощь, чтобы идти, но Ларч тоже был там, всего в нескольких ярдах. Дэвид Микстер погиб, спасая их жизни. "Я с Ларчем", — передал по радио Митчел. "Я все еще вижу Ларча. Я не могу его оставить".

Я разделял тоску, звучавшую в голосе Митчела, и страшился мысли бросить тело Микстера, но последнее, что нужно было Пэту — это услышать мое горе. Я с силой ударил кулаком по фонарю, затем, восстановив контроль, заговорил спокойным, почти отеческим тоном. "Тебе сейчас нельзя беспокоиться о мертвых. Нам нужно беспокоиться о живых. А теперь двигайся". С большим сожалением Митчел отвернулся от тела Микстера, обхватил Сен-Лорана и повел его на юг, в то время как "Кобры" и наш OV-10 обстреливали их след, били так сильно, как только могли.

Я уже связался с группой Брайт Лайт в Дакто и велел им грузиться в два вертолета сопровождения, посадив нашего медика в Белый Ведущий, чтобы он мог немедленно начать оказание помощи Сен-Лорану — если Пэт сможет добраться до LZ. Если это окажется невозможным, я дам группе Брайт Лайт команду высадиться и пробиться к тому, что осталось от РГ "Колорадо".

Затем прибыли три вьетнамских A-1, и я отправил "Пантеру 36" на дозаправку и перевооружение. Крайер применил половину боекомплекта A-1 по месту, где сражалась РГ "Колорадо", затем экономно использовал истребители, чтобы отвлекать противника, пока Митчел нес Сен-Лорана 500 ярдов к эвакуационной LZ.

Сорок минут спустя все вертушки вернулись, готовые вывезти Митчела и Сен-Лорана, которые добрались до LZ. Митчел сохранял хладнокровие, хотя и был измотан. Когда Крайер начал задействовать свежую пару A-1, на сей раз американских, для подготовки местности вокруг LZ, появились все семеро пропавших ярдов, привлеченные звуком двигателей самолетов. Митчел заставил их работать, помогая ему нести Сен-Лорана к первому эвакуационному "Хьюи". Следуя этике разведки, Митчел был последним, покинувшим LZ. Благодаря нашей массированной подготовке мы вытащили их почти без огня с земли.

Тяжело раненый Сен-Лоран был эвакуирован. Митчел возглавил еще два выхода, а затем служил в медпункте.

На следующее утро мой пилот, капитан Крайер, вылетел с Ларри Уайтом, чтобы высадить группу Брайт Лайт для поиска Ларча. Они нашли панаму Микстера и огромную лужу крови. Это было все. Северовьетнамцы даже собрали все стреляные гильзы.

В тот вечер в Кантри Клубе появилась дюжина молодых разведчиков. Они болтали и смеялись, и не проявили никакого уважения, когда я начал петь "Эй Блю". Я было вскочил на ноги, чтобы заставить их заплатить за наглость, но потом понял, что они понятия не имеют, что означает эта песня. Не прошло и четырех месяцев с тех пор, как я ушел из разведки, а текучка была такой, что эти парни просто не знали. Это нужно было исправить.

Я провел их всех в сержантский клуб, затем встал на то самое место, где стоял капитан Лесесн, бывший командиром разведроты в 1968 году, когда я впервые услышал эти стихи. В замолкшем клубе я рассказал историю "Эй Блю", затем все в клубе встали, и мы спели хором, добавив в конце имя Дэвида Микстера. "Эти строфы, эти имена", — закончил я, — "мы никогда не забудем их. Или все, что мы сделали, было напрасно".

Мы все еще пребывали