Читать книгу - "Ремесло древней Руси - Борис Александрович Рыбаков"

следов. Через несколько десятков лет после запустения или пожара такой деревеньки ее невозможно было разыскать, не зная ее точного местонахождения. По этой причине селища (остатки сел) исследованы несравненно хуже, чем городища. Между тем, от сельских поселений XIII–XV вв. могли сохраниться только селища, т. е. наименее изученный вид археологических памятников[1040].

Центры вотчин, боярские дворы и монастыри также почти не изучены. Здесь сказалась не столько трудность обнаружения этих объектов, сколько пренебрежительное отношение прежних археологов к исследованию поселений[1041].

К рассматриваемому времени относится новый вид вещественных материалов, почти не известных Киевской Руси, — это предметы, хранившиеся в различных сокровищницах, ризницах и частных собраниях, которые дошли до нас без посредства раскопок. Совершенно естественно, что эта категория источников крайне отрывочна и неполна, так как многочисленные разграбления, конфискации, продажа и заклад ценностей, а также использование старых вещей в качестве сырья для новых поделок — все это уничтожило основную массу древних вещей и до нас дошли лишь обрывки[1042].

Вещи, сохраненные в ризницах и сокровищницах, дают материал только по городскому и вотчинному ремеслу, совершенно не отражая деревенского ремесла. Единственным источником сведений о продукции деревенских мастеров служат курганные инвентаря. Но и здесь мы оказываемся в худшем положении, чем в отношении предшествующей эпохи. Курганный обряд погребения отмирает, параллельно атому идет уменьшение количества вещей в могилах. Древний обычай снабжать покойника вещами постепенно вытесняется церковным обрядом погребения без вещей. Обнаружить бескурганные насыпи XIV–XV вв. так же трудно, как отыскать неукрепленное селище, но в отличие от ценных находок при раскопке селищ могилы не вознаграждают исследователей — они совершенно лишены вещей.

Есть лишь два исключения: Новгородская земля и Московское княжество с прилегающими землями, где курганы и вещи в них существовали до XIV–XV вв. Исследование Новгородской земли производилось Л.К. Ивановским с 1872 по 1891 г.; за это время им раскопано 5877 курганов[1043]. Раскопки Ивановского охватили обе половины Вотской пятины (Лопскую и Залужскую сотни). Основная масса исследованных курганов находится на территории, описанной в древнейших писцовых книгах. Некоторые селения сохранили до сих пор названия XV в., а наличие близ них курганных групп доказывает еще большую древность их. На запад от области раскопок Ивановского провел также массовое исследование курганов В.Н. Глазов, копавший в Псковской и отчасти Новгородской земле[1044]. Им раскопано в 1898–1901 гг. 415 курганов. Таким образом, всего в этом краю раскопано 6302 кургана, из которых большая часть относится ко времени X–XIII вв., но все же около 1500 курганов падает и на изучаемое время. Некоторые курганы содержат псковские и новгородские монеты XV в.[1045]

Вокруг Москвы, в княжествах Московском, Рязанском, Тарусском, Воротынском, Одоевском, Белевском, Мценском, Пронском, другими словами, в бывшей земле вятичей, курганный обряд погребения дожил до XIV в. Эти курганы были тщательно изучены А.В. Арциховским[1046].

Из сотни курганов, поддающихся точной датировке, на XIII в. приходится 39 и на XIV в. — 3 кургана[1047]. Таким образом, на Оке и Москве-реке мы располагаем для этого времени 72 хорошо изученными курганами со значительным количеством вещей в каждом. Есть курганы этого времени и в землях бывших кривичей.

В общей сложности для Северо-Восточной Руси XIII–XIV вв. можно указать некоторое количество вещественных источников, меньшее, чем для эпохи XI–XIII вв., но все же позволяющее сделать некоторые выводы.

Письменные источники для деревни и вотчины становятся обильными лишь с конца XV в., когда, в связи со сложением национального государства, проводится ряд переписей, результаты которых — писцовые книги — дошли до нас. Переписи более ранние известны нам лишь отрывочно[1048].

Летописи, жития святых и различные грамоты касаются сельских поселений редко и то в большинстве случаев номенклатурно, перечисляя названия поселков. Но все же данные письменных источников, при всей их досадной неполноте и краткости, позволяют составить некоторое представление о селах, деревнях, погостах и слободах XIII–XV вв.

В некоторых случаях приходится пользоваться ретроспективным методом и избирать в качестве исходной точки более поздний материал, XV–XVI вв., отправляясь от которого можно, с известной долей вероятия, восстановить облик деревенского ремесла и в более раннее время. Таким материалом являются, например, писцовые книги Новгородских пятин 1494–1500 гг.[1049]

Ремесло средневековой Руси можно разбить на три части, присущие любой феодальной стране: 1) деревенское ремесло, тесно переплетенное с домашними промыслами, 2) городское ремесло и 3) вотчинное ремесло, занимающее среднее положение между городом и деревней; вотчинные порядки пронизывали в одинаковой степени и деревню, и город, придавая им специфический феодальный характер.

Границы между этими тремя видами ремесла неясны уже потому, что нет вполне определенных границ между городом, вотчиной и деревней.

Рассмотрим вначале ремесло в деревне. По сравнению с предшествующим временем здесь произошли некоторые изменения в техники и организации ремесла, но очень незначительные. Техника многих производств домонгольского периода дожила до XIX–XX вв. без существенных перемен; в этом отношении деревенское ремесло постоянно отставало от города. Отличие от киевского периода заключалось в увеличении количества специальностей, выделившихся из домашнего производства в ремесло, и в большем отрыве деревенского ремесла от земледелия.

Изменения, происшедшие в технике ремесла, можно проследить очень неполно. Больше всего сведений у нас о доменном деле[1050].

Варка железа производилась в Вотской пятине, в Устюжне Железнопольской, в Непокое на берегу Белого моря. Помимо этих хорошо известных районов, домницы несомненно существовали и в других местах[1051].

Девять домниц XV в. раскопаны Н.П. Милоновым на городище «Кривит» в Торопце. Домница представляет собой большое помещение (около 80 кв. м) с четырьмя сыродутными горнами по углам. В ямах около горнов — крицы и шлак[1052].

По писцовым книгам мы знаем домницы с 1–2 печами (горнами), но в некоторых случаях можно предполагать и большее количество их[1053].

Торопецкая домница с 4 печами очень близко напоминает описание старой монастырской домницы XVII в. «Подле тое кузницу стоит домница, в ней четыре печи, где кричное железо из руды варят. В той домницы двои мехи кожаньные ветхие, да кричного железа сем десят две кричи…»[1054] Печи домниц для лучшей тяги были вытянуты вверх. Судя по позднейшим (XVII в.) описаниям, шахта печи имела квадратное сечение 50–60 см при высоте около 3 м.[1055]

Руду для домниц, по всей вероятности, предварительно обрабатывали. Косвенно об этом может свидетельствовать существование в западнорусских землях в XV–XVI вв. различных специалистов по промывке, выплавке и: проковке криц. Промывкой руды занимались ру́дники, выплавкой — дымари и проковкой криц — кузнецы-ковали. Кроме того, существовали железняки, определить место которых в железоделательном процессе не представляется возможным[1056].

В новгородских пятинах наряду с домниками существовал многочисленный разряд