Читать книгу - "Ужасный век. Том I - Андрей Миллер"

следила за движениями герцога, расположившись на маленьком стуле.

Но нет: она совсем не напоминала балеарку. Северная женщина.

Канцлера тоже отвлекло её появление, а Фидель не мог упустить возможность покрасоваться. Он подхватил клинком оружие противника, коротким круговым движением кисти сковал его. Затем резкое движение плечом и корпусом — рукоятка вырвалась из пальцев герцога. Эспада с грохотом улетела в угол.

— Благодарю, сеньор. — канцлер совершенно не смутился, а Фидель отметил, что он не произнёс имени. — Дорогая, запомни этого человека. Очень возможно, что вы ещё встретитесь: тогда будет полезно помнить, что это друг.

— Вы нас представите? — Фидель, только что красиво завершив поединок, был полон наглости.

— Пока такое знакомство неуместно. Но вы, сеньор, тоже хорошенько запомните эту женщину. Она — мой друг. Стало быть, и ваш тоже.

— О, не волнуйся, Санти! Этого человека я не забуду.

В её глазах и улыбке промелькнуло нечто весьма двусмысленное. Любопытно, откуда она? Сошла бы даже за знатную даму из Стирлинга, если предположить подобное. Акцент очень похожий. Вдруг и правда оттуда? Тогда Фидель близок к получению роли в очень интересном спектакле. Этакой постановки не случалось в Ульмисе уже двадцать лет.

Едва ли герцог пригласил тайных дел мастера ради фехтовального упражнения. Да и разговор между ними мог состояться при иных обстоятельствах. Фидель догадался, что важнейшая цель его визита — краткая встреча с этой женщиной. Как будто случайная. Они должны были запомнить друг друга, чтобы узнать при случае.

Канцлер принял от вошедшего слуги шёлковый платок, тщательно вытер лоб и шею. На протянутом ему подносе стоял бокал вина, который герцог мигом осушил. Затем он развязал ленту, стягивавшую волосы, и разбросал их по плечам. Снял с рук толстые фехтовальные перчатки, уложил их на тот же поднос, расстегнул пару пуговиц колета.

— А вы-то, сеньор, даже не запыхались! Лопе де Гамбоа не ошибался относительно вашего боевого мастерства. Что до прочих оценок, я удостоверюсь в их верности небольшой беседой. Дорогая! Тебе уже пора к столу: дождись меня там. Я перекинусь с гостем парой слов, после приведу себя в порядок — и тогда приду.

Дама только учтиво склонила голову, а канцлер указал Фиделю на противоположную дверь. Вскоре они оказались в маленькой комнате с двумя креслами, плотно занавешенным окном и охотничьими трофеями на стенах. На низком столике располагалась шахматная доска, а также графин: канцлер сам наполнил бокалы.

Затем он велел Фиделю сесть.

— В Тремоне вы, сеньор Ривера, сделали большое дело для Балеарии.

— Это было великой честью, Ваша Светлость.

— Ну, будем откровенны: чести в вашем искусстве мало. Это не упрёк, напротив! Забота о чести порождает войны, в которых гибнут десятки тысяч людей. А если ненадолго о чести позабыть — можно предотвратить подобное одним ударом.

— В том и суть моей службы.

— Вы верно её понимаете. Это хорошо.

Герцог не торопился развивать беседу. Величественно расположившись в кресле, он потягивал вино. Определённо догадывался, что у Фиделя полно вопросов — и столь же ясно понимал, что тайных дел мастер не дерзнёт заговорить о деле первым. Канцлер, можно сказать, открыто наслаждался моментом. Смаковал свою власть так же, как напиток в бокале. Он молчал настолько долго, что Фиделю сделалось неуютно.

— Итак, о вас. Лопе де Гамбоа давно подыскивал очень способного и очень верного человека, которого практически никто не знает. Редкое, согласитесь, сочетание — но кандидатур нашлось много. Из всех кандидатов только вы добрались до этого кресла. Постараюсь предугадать ход мыслей тайных дел мастера… Полагаю, у вас две версии относительно цели этой встречи: или разговор о новом назначении, или о какой-то особой миссии. К которой вы склоняетесь?

— Ко второй. — Фидель ответил молниеносно, даже толком не подумав. — Вы слишком большой человек, чтобы обсуждать должности, на которые меня могли бы назначить.

— Браво! — неожиданно громко воскликнул герцог. — Браво! Блестящий ход мысли. Но не вполне верный. Я предлагаю вам то и другое. Скажите, сеньор Ривера: вы играете в шахматы?

— Я знаю, как ходят фигуры.

— Этого довольно. Взгляните на доску: сию партию я веду по переписке уже не первый год. С одним очень мудрым человеком, живущим далеко. Постарайтесь оценить сложившуюся ситуацию: кому я, играющий чёрными, отвёл решающую роль?

Партия явно близилась к финалу: чтобы понять это, хватало и слабых представления Фиделя о шахматах. Чёрные фигуры высокой ценности были надёжно прикрыты чёрными пешками. У белого короля осталось мало шансов.

— Вот та пешка скоро поставит шах, верно?

— Верно, это вы сумели заметить. Так вот, сеньор Ривера: хороший шахматист отличается от плохого умением обращаться с пешками. Пешки! Вот ключ в победе! Часто встретишь противника, который не придаёт им должного значения. Такому игроку интересны фигуры короля с королевой, рыцарей, епископов, замков… Слабая стратегия. Я играю иначе: используя все средства, имеющиеся на доске.

Пешки… Фиделю и самому вчера пришло на ум такое сравнение. Вполне прозрачная мысль.

— Я уже играл роль пешки, решающей исход партии. И не раз.

— Знаю. Но в нынешней партии вы не совсем обычная пешка. Я предлагаю не просто участвовать в составлении очередного мата вражескому королю: у вас, сеньор Ривера, будет возможность дойти до края доски. На котором, как известно, пешка становится другой фигурой. Значимой.

Да неужели? Захватывающая перспектива. Фидель давно был готов к любой судьбе, послужи она благу Балеарского королевства — однако ни за что не отказался бы от подобной возможности. Вот только…

— Вы ведь знаете мою историю, Ваша Светлость? Это скверная, грязная история. Меня, можно сказать, разжаловали в пешки. Причём неспроста. И я благодарен даже за такую возможность продолжить служить Балеарии. Сделанного не воротишь, да я ни о чём и не жалею. Просто… разве мне путь наверх не заказан?

— Да, я знаю эту историю. Знаю, что вас привело на тайную службу и как вы несли её — хочется верить, что в надежде искупить грехи перед родиной, а не от безысходности. На этот раз, сеньор Ривера, партия больно уж крупная. А вы — уж очень ценная пешка, которую я способен поставить в самую сильную позицию. Так что, если совместными усилиями партию мы выиграем… Скажем так, в Балеарии нет ничего невозможного. Пешка сможет начать новую жизнь, в новом качестве. Это я обещаю.

Никакая перспектива не смогла бы подкупить Фиделя больше. Он любил родное королевство, но и себя