Читать книгу - "Хроники старого мага - Андрей Викторович Величко"

но криков я уже не издавал. Поток воды растянулся, омыв мои руки. Постепенно опустился вниз, охладив мою грудь и спину. Впереди меня ждало самое неприятное, и оно случилось, когда поток достиг моей промежности. Непроизвольно я напрягся, крепко сжав зубы, чтобы не закричать от нахлынувших ощущений. Поток воды оставался растянутым, омывая не только меня, но и посох. Он опускался всё ниже, захватывая мои ноги. Достиг пола и по посоху спустился в ведро. Отмывание тела было закончено. Я ощущал одновременно шок от прохождения по телу холодной воды и радость от ощущения телесной чистоты. Пора было одеться. Подвязав и заправив треугольник нижнего белья, я надел на себя рубашку. Запасных штанов у меня не было, как и башмаков, но я надеялся оставаться без этой части одежды не долго.

Теперь следовало заняться одеждой. После того как я отмыл тело, прикасаться к грязной одежде было неприятно. Но нас учили укрощать свою брезгливость. Я выбрал место на лестнице, определившись по высоте. Под одеждой, повешенной на торчащую ступеньку, оставалось пространство для ведра под стекающую воду. Сначала я повесил треугольник нижнего белья. Поверх него уложил портянки и сверху повесил за воротник свою рубашку. И придавил всю свою одежду тяжёлой шерстяной мантией, повесив её за капюшон на ступеньку. Под эту странную конструкцию я поставил ведро, в которое будет стекать вода. Взяв из камина горсть золы, я поднялся по ступеням и высыпал эту золу на самый верх конструкции. По моим прикидкам должно было сработать. Направив посох на бочонок с водой, я активировал заклятие. Из бочонка поднялся вращающийся шар воды и, подчиняясь движению моего посоха, направился в сторону ступеньки, на которой висела моя одежда. Достигнув этого места, вращающийся шар стал медленно опускаться вниз. Он впитался в ткань, растворяя золу. Я наблюдал движение воды, проникающей в ткань и выходящей наружу. Потоки воды, напитанные щёлоком, вымывали из ткани грязь и пот моего тела. Вода на глазах стала терять свою прозрачность, становясь серой массой. Я надеялся, что повторно мне не придётся проводить этот обряд. Надеялся, что ткани моей одежды недостаточно грязны для этого. Потоки воды сместились вниз, оставив верх одежды чистым. Я поставил нижний конец посоха на верхнюю часть капюшона, чтобы не допустить падения одежды на пол. То место, куда достигала вращающаяся вода, раздувало потоками воды в разные стороны. Казалось, что внутри моей одежды перемещается воздушный пузырь. Зрелище было завораживающим. Но мои надежды не оправдались. Даже с моего места было видно, что в ведро стала стекать грязная жижа. Спустившись, я осмотрел висящую одежду. Нижние полы моей мантии были измазаны грязными разводами. Взяв из камина ещё горсть золы, я повторил обряд стирки. Только осмотрев одежду вторично, я оказался доволен её чистотой. Мантию я повесил в шкаф. Пока она мне была не нужна. Штаны и носки я надел на себя. Заодно и башмаки. Теперь я чувствовал себя не только одетым, но и защищённым.

Ведро было полно почти до самых краёв. В ней плавала растворившаяся и не растворившаяся грязь. От этой воды шёл неприятный запах. Пора было избавиться от этой воды. В моей голове снова возник образ куста недалеко от крепости, куда я уже один раз сливал отходы. Произнеся заклятие трансгрессии, я взмахнул посохом и опустошил ведро. Его содержимое перенеслось прочь из крепости. Я заглянул в бочонок. В нём оставалось очень мало воды. Да и та, что была, содержала в себе осадок. Проговорив заклятие, я слил эту воду в тот же куст. Теперь требовалось наполнить его, чтобы я мог использовать эту воду для своих нужд. Мысленно я отыскал наш колодец. Почувствовал плескание в нём воды.

— Аква ментис.

Заклятие переноса сработало. Емкость бочонка стала наполняться водой из колодца. И скоро он был заполнен почти до краёв.

У меня оставалось ещё одно дело в моём пространстве чистоты. Нужно было постирать своё постельное бельё. Сняв постельное бельё со своей кровати, я воспользовался уже отработанным приёмом, который использовал для стирки одежды. На этот раз обряд стирки потребовался лишь единожды. Застелив постель обратно, я был готов приступить к работе над книгами. Ощущение чистоты принесло мне радость и удовольствие.

Заняв место за столом, я некоторое время морально настраивался на работу. Одновременно я делал выбор книги, которую буду переписывать в первую очередь. Выбор пал на «Общие заклятия». Книга была относительно толстой и сложной. Содержала много схем заклятий, на перерисовывание которых мне потребуется много времени. И эта книга была основной для использования. Выдернув её из самого низа стопки книг, я раскрыл её на первой странице. Несмотря на лень, я решил переписывать её полностью, от первой до последней страницы. Развернув стопку книг плоскостью ко мне, я прислонил к ней переписываемую книгу, вложив на раскрытую страницу снизу упор из линейки, чтобы избежать захлопывания книги. Так облегчалась моя работа. Взяв новый лист пергамента, я расположил его на столе, накрыв сверху черновым листом с испорченной схемой. В данном случае черновой лист меня интересовал как выравниватель строки и защита от грязи. Листы не были разлинованы, и, чтобы создать на них относительно ровную строку, нужно было равняться на верхний ровный край чернового листа. К тому же поверх чернового листа располагалась моя рука. При написании строки, моя ладонь двигалась. Черновой лист не позволял оставлять на чистовике грязные и жирные разводы от моей ладони.

Обмакнув перо в чернильницу, я снял с пера излишки чернил. Прочитав вслух первую строку из книги, я стал аккуратно записывать эти слова на новый лист пергамента. При этом я старался выдерживать одинаковое расстояние от букв до верхнего края чернового листа. Когда-то давно, в Академии, нас учили работать каллиграфическим подчерком. Мы потратили много часов, выводя сложные, изощрённые буквы с завитушками. Среди нас были те, кому работа с каллиграфией давалась относительно легко. Но у меня с ней не заладилось с самого начала. Тем не менее, я потратил много времени, чтобы научиться работать в этом направлении.

***

Мой мозг отвлёкся, и я вновь ощутил себя на том далёком уроке. Наш наставник привёл нас в класс и ушёл, оставив пожилому волшебнику. Он был одет в серую, поношенную мантию. В руках он держал посох, покрашенный в чёрный цвет, в навершие которого был закреплён камень чёрного хрусталя размером с кулак взрослого человека. Седые волосы наставника каллиграфии опускались на его лоб из-под черного, выцветшего колпака. Густая, коротко постриженная борода обрамляла его старое лицо, сплошь изрезанное морщинами. Но