Читать книгу - "Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Книга пятая. Январь - Святитель Димитрий Ростовский"

описать все горестное, что видели глаза мои! Был там один великий отец, по имени Адам. У него был молодой ученик Сергей, лет пятнадцати. С младенческого возраста он воспитывал его, поучая иноческой жизни и борьбе с бесами. Варвары сжалились над красотой и молодостью Сергия и не умертвили его. Они вывели его за руку вон и хотели взять с собою. Юноша, видя, что его не хотят убивать вместе с отцами и братьями, но что он должен сопутствовать нечестивым варварам, горько плакал и рыдал. Потом, воспылав духом и отбросив всякий страх, он смело подбежал к варвару и, выхватив у него меч, ударил им в плечо одного варвара; он хотел возбудить этим против себя злобу варваров, чтобы они убили его. Желание его исполнилось. Обезумев от злобы, варвары изрубили его в куски. Под ударами мечей он улыбался и говорил:

— Благословен Господь, Который не предал нас живыми в руки грешников, — и потом почил о Господе.

Я видел все это и молил всемилостивого и человеколюбивого Бога, чтобы нечестивые варвары не заметили меня, и чтобы, таким образом, было кому похоронить тела святых.

Тела убитых святых отцов наполняли кровью всю святую церковь. Они приняли смерть без страха и скорби, радуясь и благодаря Бога за свою участь. Мысли их были обращены к своему Владыке. Чрез праведную жизнь они сделали себя храмами для Святого Духа. Презрев прелесть и суету мирскую, они последовали одному Богу и, наконец, умерли за имя Его среди разного рода мучений.

Между тем варвары, перебив отцов, стали обыскивать весь монастырь, рассчитывая найти в нем много всяких богатств. Нечестивцы не знали, что святые отцы не заботились о приобретении ничего земного, но, живя во плоти, были подобны ангелам. Пока все это происходило, я, хотя не имел на себе ни одной капли крови, лежал, однако, как мертвый. Я боялся, что варвары, ища сокровищ, могут приподнять сучья. Часто я высматривал из-под них и ждал, когда, наконец, придут ко мне и, найдя, убьют меня, как прочих. Смерть стояла пред глазами моими, и я молил Бога спасти меня, если сие угодно Ему. Действительно, варвары подошли к сучьям, но Бог ослепил их сердца и глаза: вещь эта показалась им нестоящей внимания, и они ушли. Затем, оставив мертвых святых отцов и не найдя никакой добычи, они снова возвратились к пристани, чтобы отправиться морем в свой путь. Но когда они пришли на место, то нашли свой корабль разбитым, ибо оставленный для охраны корабля кормчий перерезал, тайно от бывшего с ним варвара, веревку корабля. Ветер прибил корабль к берегу, и он разбился об него, кормчий же, убив варвара, убежал и скрылся в горах. Потеряв корабль, варвары не знали, что им делать и как возвратиться в свою землю. В отчаянии и свирепой злобе, они бросились с мечами на своих пленников и перебили их всех, не исключая женщин и детей, потом развели огонь и пожгли все финиковые деревья.

Между тем из города Фарана пришло множество отборных воинов, числом до шестисот, ибо до них уже дошел слух об избиении святых отцов в Раифе. Узнав об этом, варвары приготовились к битве и с восходом солнца вступили на берегу моря в бой с пришедшими. С обеих сторон было пущено множество стрел, причем фаранские жители, как более многочисленные, стали одерживать верх и перебили уже много варваров. Так как для последних не было надежды на спасение, то они защищались и держались до девятого часа. Ими было убито восемьдесят четыре фаранских жителя, не считая многих раненых. Варвары же пали все поголовно, отнюдь не сдаваясь врагам и не сходя со своего места. Пока это происходило, я, собравшись понемногу с духом, выполз из места, в котором скрывался. Когда я ощупал тела убитых святых, то оказалось, что умерли уже все, кроме лишь троих: Домна, Андрея и Ориона. Из них Домн мучился жестоко от тяжкой раны в боку. Андрей, хотя имел и много ран, но не очень тяжелых, почему и остался жив. Орион же совсем не был ранен. Варвар ударил его мечом в правый бок, и меч, совсем не коснувшись его тела, вышел чрез одежду с левой стороны. Варвар, думая, что Орион убит, оставил его и обратился к другим; Орион же лег между убитыми и лежал как мертвый. Встав теперь, он обходил вместе со мною тела святых, плача и рыдая о постигшем их бедствии.

После этого фаранские жители, оставив тела варваров у морского берега на растерзание зверям и хищным птицам, собрали тела своих друзей и с плачем похоронили их под навесом горы, где были источники. Потом они возвратились к нам; пришел с ними и князь их Ведиан, которого, как раньше было сказано, преподобный Моисей исцелил от беснования. Войдя вместе с ним в церковь, мы рыдали, били себя в грудь и горько плакали, видя стадо Христово поверженным на землю, — подобно овцам, растерзанным зверями. Почтенные старцы, украшенные честными сединами, казались юными, подобно ангелам, ибо добродетельность их жизни сияла на их лицах, как свет утренней зари. Рабы и мученики Христовы лежали, покрытые страшными и тяжкими ранами: один имел рану от плеча до живота, другой лежал перерубленный пополам; у одного была отсечена голова, у другого выколоты глаза, третьему отрубили руки и ноги, четвертому в сердце вонзилось копье. Так скончались они все с различными ранами на своих телах. При жизни они всегда носили в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле их (2Кор.4:10). После богоугодно проведенной жизни они просветились при кончине своею кровью и причислились чрез то к сонму святых.

Мы собрали тела святых в одно место. Благочестивый князь Ведиан принес, вместе с другими, из Фарана светлые одежды, и мы похоронили тридцать девять святых отцов. Все, кто оказался там в то время, взяли вербы и финиковые ветви и понесли честные мощи святых с пением псалмов, вместе — и с горькими слезами. Их похоронили всех вместе, кроме лишь Домна. Вышеупомянутый же Домн, по происхождению римлянин, был еще жив; к вечеру же и он почил о Господе. Его похоронили рядом со святыми отцами. Святые мученики Христовы скончались четырнадцатого числа месяца января, в девятом часу дня. Отец Андрей и отец Орион колебались, не зная, на что решиться — оставаться ли там, или уходить. Я же не мог вынести печали и запустелого вида этого места, не мог осилить слез об убитых отцах, и вот пришел