Читать книгу - "Бабий Яр. Реалии - Павел Маркович Полян"

— Запрещать мы не можем, но предупреждаем вас — проявите благоразумие.

— Благодарю за предупреждение, и позвольте мне предупредить вас — поскольку вам известно, что мы хотим возложить венки, то ответственность за все возможные инциденты будете нести вы.

На этом беседа закончилась. Аналогичного содержания беседы были и у других лиц, вызванных в КГБ. 22 апреля были возложены венки и цветы. Хотя поодаль находилась группа сотрудников КГБ в штатском, никаких инцидентов не было. Венки стояли до вечера следующего дня...

В июне продолжалась работа ульпанов. Все мы с напряжением ждали результатов судебных процессов. В конце июня стали поступать из ОВИРа отказы на наши просьбы о выезде. Разрешения получали только единицы, в основном это были женщины и старики. Многие из нас к тому времени потеряли работу. Мы стали задумываться над новыми формами борьбы. Нам казалось, что письма евреев из СССР в ООН и другие международные организации уже не достигают своей цели — то, что советские евреи хотят выехать в Израиль, стало уже банальной истиной. Нужны более драматичные формы борьбы. Мы решили провести 1-2 августа — в день Тиша бе-Ав[794] — однодневную голодовку протеста против отказов в выдаче разрешений на выезд. Местом голодовки должен был стать Бабий Яр.

Главной задачей было обеспечить максимальную гласность. С этой целью мы просили наших друзей в Израиле звонить вечером 1 августа в Киев, а также воспользовались приездом в Киев американского еврея Леонарда Шустера, высланного из СССР 19 июля. В то же время 15 человек обратились с индивидуальными ходатайствами к Президенту 3. Шазару и министру внутренних дел Ш.-Й. Бургу с просьбами об израильском гражданстве. Письма об этом были отправлены по почте заказными с уведомлением о вручении и, по всей вероятности, были задержаны советской цензурой. Фамилии этих людей я передал в Израиль по телефону...

1 августа 11 человек начали голодовку, послав предварительно телеграмму об этом Председателю Президиума Верховного Совета Н. В. Подгорному. Через 3 часа они были арестованы милицией и затем осуждены народным судом на 15 суток за «мелкое хулиганство» — якобы за то, что они «мяли траву и вели себя вызывающе». Лишь 66-летняя женщина Татьяна Лейченко-Веледницкая была приговорена к штрафу в 10 рублей за «непристойное поведение»...

В тот же день о происшедшем мы сообщили нашим друзьям в Москве, а также я дал информацию по телефону в Лондон, Стокгольм и Израиль[795].

Собственно юбилейное памятование в год 30-летия трагедии переехало в Лондон, где усилиями Англо-Украинского общества им. Мазепы 26 октября 1971 года состоялось публичное заседание с выступлениями О. Герберта, Мэтью Воли-Когена, А. Кузнецова и Л. Владимирова (Финкельштейна)[796].

В контексте же внутрисоветского противостояния Кремля и «Сиона» 1972 год — немного особенный в череде лет. 5 сентября в Мюнхене, на Олимпийских играх, палестинские террористы взяли сборную команду Израиля в заложники и расстреляли. Киевские «отказники», вспоминает Светлана Петровская, среагировали на трагедию так:

...Они сплели громадный венок из белых гвоздик, который выглядел как треугольник, но, если его повернуть и развернуть, он превращался в ма-гендовид. Ребята поехали к Давиду Мирецкому, замечательному художнику, нашему другу, чтобы он подписал ленты к этим венкам на иврите. Давид выполнил все, о чем просили ребята. Они предложили и ему поехать в Бабий Яр и положить эти венки к камню, в знак траура по убиенным спортсменам. А где же в другом месте можно было бы оплакать евреев?

И они поехали. И положили венок. То ли гебешников предупредили, то ли там был постоянный пост, но они похватали всех ребят, затолкали

в машины и увезли... Они сидели в Лукьяновской тюрьме. Как выяснилось позже, машина их привезла прямо в суд и всех осудили за мелкое хулиганство — разбрасывание мусора (цветов) в неположенном месте. Их посадили в тюрьму на 15 суток. Даже «свидетели» нашлись.

По утрам их возили на работу — подметать улицы, перевоспитываться, потом, через 15 суток, выпустили, но свою основную работу все потеряли, всех сняли, лишив средств к существованию. Найти новую работу не представлялось возможным — не брали.

...Тогда очень многие уезжали. Поезд был битком набит людьми, которые уезжали, и теми, которые провожали своих родственников до границы. Это тоже был Исход, только без пальбы и видимой крови, а невидимой... только представить себе можно. Ведь не разрешали брать с собой не только боевые ордена, а просто фотографии родных и близких, записные книжки, старые письма, и еще требовали платить всякие налоги государству и прочее. Унижению не было предела. Нужно было мужество, чтобы пройти через все это[797].

В следующем, 1973 году — очередное, новое обострение:

Еврейские активисты из разных городов Советского Союза не были допущены к траурному митингу в Бабьем Яре. Среди них Иосиф Аш и Иосиф Бейлин из Москвы, Яков Ариев из Риги, Александр и Людмила Мизрохины, Владимир Кислик, Марк и Наташа Луцкие из Киева. Анатолий Щаранский был снят с поезда по дороге в Киев, Михаил Магер, из Винницы, получил предупреждение, что если он выедет, то будет арестован. Однако двадцати активистам из разных других городов удалось прорваться, и они прибыли на траурный митинг.

Ицхак Циферблит, отказник из Киева, которому уже много раз было отказано в разрешении на выезд в Израиль, сообщил по телефону представителям Нью-Йоркского студенческого комитета по оказанию помощи советским евреям, что около 300 евреев присутствовали и возложили венки к памятнику на траурном митинге в Бабьем Яре в этом году[798].

А октябрь 1973 года — это война Судного Дня, и бессильная злоба советского государства за неудачи арабских союзников-антисемитов. Как и Шестидневная, эта война основательно укрепила дух и решительность как еврейских отказников, так и тех, кто решил остаться.

1976. «Стало куда положить цветы». Мускулистый памятник

В 1974 году 86 евреев из разных советских городов обратились в ЦК КПСС с письмом по вопросу о памятнике жертвам Бабьего Яра. Критикуя политику властей в отношении Бабьего Яра, они предлагали создать фонд строительства памятника в Бабьем Яру, на который все желающие переводили бы добровольные пожертвования:

До сих пор Бабий Яр остается единственным в мире местом массовых убийств Второй мировой войны, в котором память невинно погибших не увековечена памятником. В последние годы в СССР воздвигнуты великолепные мемориалы жертвам нацизма в разных местах страны. Таким является комплекс Хатынь в Белоруссии, Саласпилс — в Латвии и ряд других, и только в Бабьем Яру, на месте гибели 100