Читать книгу - "Сексуальная культура в России - Игорь Семёнович Кон"

И наконец, последнее. Обратитесь за профессиональной помощью – не только правовой, но и психологической, и медицинской.

В зарубежных учебниках (да, есть многочисленные учебники на эту тему) и в массовых брошюрах обычно указываются адреса и телефоны, по которым следует обращаться в таких случаях. Увы, я не могу последовать этому доброму примеру по той простой причине, что у нас, насколько мне известно, таких телефонов доверия и специализированных центров попросту нет и никто не готовит кадры для них. Впрочем, телефон доверия для взрослых жертв изнасилования, о необходимости которого я писал в “Труде” (01.07.90 г.) тоже, конечно, нужен. К сожалению, никто не обратил на этот призыв внимания. Что ж, обличать падение нравов и “охранять нравственность” средствами цензуры куда как проще, чем сделать что-то конкретное для пользы дела. Только нужна ли такая “бумажная нравственность?”»

В моей первой (и единственной в то время) массовой книге по сексологии «совращению детей и подростков» посвящен специальный параграф (Кон, 1992. С. 260–263), во втором издании книги он был расширен, а затем, как и вся книга, помещен в Интернет. Официальный, издаваемый Общественной палатой и другими уважаемыми организациями при поддержке Совета Федерации, Госдумы и МВД, «Национальный узел Интернет-безопасности в России» называет его в числе двух первых отечественных Интернет-ресурсов по данному вопросу http://www.detivrunete.ru/nedopusti/expluatacia/index.php?ELEMENT_ID=536.

В 1997 г., по просьбе Ассоциации детских психиатров и психологов, я выступал на Всероссийской конференции «Дети России: насилие и защита» с докладом «Совращение детей и сексуальное насилие в междисциплинарной перспективе», который был затем опубликован параллельно в двух научных журналах, «Социальная и клиническая психиатрия» и «Педагогика» (Кон, 1998а, 1998б).

В своих статьях и учебных пособиях по сексологии, опираясь на мировые научные данные, я подчеркивал социальные факторы сексуальных посягательств на детей и одновременно – крайнюю мифологизированность массового сознания в этих вопросах, которую используют в своекорыстных целях недобросовестные политики.

«В США, Англии и других странах было немало случаев, когда родителей и воспитателей осуждали на основании детских показаний, а потом обвинение оказывалось ложным. Иногда под флагом защиты детей выступают малограмотные и сексуально озабоченные лица, вызывающие в обществе массовую истерию, когда люди начинают подозревать в педофилии всех и каждого.

Во время одной такой кампании в Англии в 1990-х годах трехлетнюю Эми застали в детском саду за изготовлением пластилиновых игрушек, напоминавших по форме сосиску или змею (воспитательница усмотрела в них пенисы). В придачу девочка рассказывала о каких-то предметах, из которых “вытекает белая жидкость”. Объяснения родителей, что таинственным предметом с белой жидкостью был пузырек со спреем от носового кровотечения, а предметы в форме сосисок – копии любимых желейных конфет Эми, во внимание не приняли. Девочку внесли в список “детей группы риска”, а ее родителям пришлось долго бороться, чтобы снять с себя страшные подозрения. В июне 1997 г. суд в Майнце оправдал всех обвиняемых по самому громкому в истории Германии процессу, в ходе которого 24 мужчин обвиняли в совращении 16 детей. “Несомненно, все эти дети – жертвы, – заключил председатель суда. – Они жертвы этого процесса и тех, кто его затеял”.

В связи с этим психологи призывают к осторожности. 3–5-летние дети очень внушаемы. Если взрослый несколько раз задает им один и тот же вопрос, они начинают отвечать по его подсказке. В одном эксперименте в Корнельском университете трехлетние дети подвергались медицинскому осмотру, врач их раздевал, но не трогал их половые органы. Все это было снято на видео. Но когда потом детей спрашивали, показывая половые органы на кукле: “А тут доктор тебя трогал?” – 38 % детей ответили “да”. Без куклы, при вопросе на “детском” языке, количество ложных ответов достигло 70 %. Расследовать подобные дела нужно очень осторожно, спрашивать должен не простой следователь, а квалифицированный детский психолог. Следователи, судьи и эксперты могут находиться за стеклом, невидимо для ребенка, и контролировать ход допроса, который записывается на видеопленку, чтобы не опрашивать ребенка вторично» (Кон, 1999. С. 222–223; 2004. С. 278–280).[10]

«Никакой закон сам по себе не может защитить детей от сексуальных посягательств и злоупотреблений. Очень многое зависит от таких социально-экономических факторов, как бедность и детская беспризорность. Дети, о которых ни семья, ни государство не заботится, неизбежно становятся предметами купли-продажи и объектами сексуальной эксплуатации. Кстати, официальная ведомственная статистика по этим вопросам совершенно недостоверна. Когда правоохранительные органы должны рапортовать об успехах, преступность занижается, а когда хотят увеличить штаты или провести выгодный ведомству закон, “изнасилованные”, “совращенные” и “соблазненные” дети любого возраста сваливаются в одну кучу и число их сразу же возрастает до небес» (Кон, 2004. С. 275).

В 2002 г. вопрос о защите «половой безопасности» детей и подростков стал наконец предметом обсуждения Государственной думы. В рамках предложенной президентом В. В. Путиным «гуманизации уголовного права» была введена уголовная ответственность взрослых за коммерческую сексуальную эксплуатацию несовершеннолетних, вовлечение их в порнобизнес, а также в оборот продукции, оказание услуг и зрелищные мероприятия сексуального характера, за оборот детской порнографии и использование детей в качестве моделей для изготовления продукции порнографического характера. Была повышена уголовная ответственность за совершение преступлений против несовершеннолетних родителями, педагогами и иными взрослыми, на которых законом возложены обязанности по воспитанию детей и надзору над ними, за вовлечение несовершеннолетних в занятие проституцией и т. д. Все эти меры были необходимы.

Спор вызвало повышение возраста согласия до 16 лет. Главным доводом в пользу этой меры является то, что раннее, до 16 лет, начало сексуальной жизни нежелательно, а пробуждающейся подростковой сексуальностью нередко злоупотребляют взрослые. Закон не криминализирует сексуальных отношений между подростками, но взрослым предлагает держаться от них подальше. Однако важно учитывать, что половое созревание протекает неодинаково у юношей и девушек и к тому же крайне неравномерно. 18-летний юноша в сексуальном отношении может быть ровесником 15-летней девушки, криминализация их любовных отношений может обернуться неоправданной жестокостью, не говоря уж о возможности шантажа. Кроме того, сексуальная активность сегодняшних 14–16-летних настолько высока, что контролировать ее общество физически не может. Если правоохранительные органы не справляются с охраной безопасности детей до 14 лет, смогут ли они выполнить гораздо более объемную задачу, и не обернется ли это ростом коррупции и злоупотреблений? Как выглядит конкретная статистика по разным составам преступлений, половозрастным группам, типам учебных заведений, семей и т. п.?

Думцев конкретика не интересовала. Обсуждение законопроекта было крайне политизировано. Депутатов просто ошарашили цифрами чудовищного роста числа сексуальных покушений на детей и несовершеннолетних, уверили, будто европейские страны дружно повысили легальный возраст согласия, а всех критиков и несогласных заранее обвинили в пособничестве педофилам. Пресса даже требовала поименного голосования.

Между тем приведенная статистика