Читать книгу - "Польша или Русь? Литва в составе Российской империи - Дарюс Сталюнас"

во второй половине XIX века, и это название обозначает входившие в состав Российской империи этнические литовские земли[130]. Упоминание России в этом названии означает, что есть и другая Литва (населенная литовцами территория), входящая в состав другого государства (Пруссии). В начале XX века ковенское православное братство издавало газету «Литовская Русь»[131], способствуя росту популярности этого термина, значение которого по сути было тем же – этнические литовские земли, входившие в состав России[132]. Также Литва сохранилась и в названиях некоторых учреждений: так, до конца существования империи действовало учрежденное в 1839 году Виленское и Литовское православное епископство. Правда, в этом случае отсутствовала какая бы то ни было опасность использования названия Литва в антиимперских целях. Представляется очевидным, что подобное изменение названий учреждений произошло с целью искоренения в публичном пространстве знаков нерусской (то есть литовской) государственности.

Одновременно из названий губерний исчезло и название Белоруссия. Как уже отмечалось, название Белоруссия служило прежде всего инструментом, позволявшим имперским властям обосновать русский характер части земель Великого княжества Литовского. Имеющаяся информация позволяет выдвинуть единственное предположение: упоминание Белоруссии было удалено из названий губерний с целью соблюдения последовательности решений (удаление части «Литва» из названия губерний повлекло за собой применение того же принципа и в случае белорусских губерний, несмотря на то что название Белоруссия не должно было вызывать у имперских властей отрицательных коннотаций). В то время как упоминание о Литве удалялось из названий учреждений, могущих напоминать о существовании Речи Посполитой, белорусская составляющая сохраняется в названии учебного округа (Белорусский учебный округ)[133]. Министр народного просвещения Сергей Семенович Уваров, принимая во внимание указ императора о названии губерний, предлагал переименовать и учебный округ – заменить «Белорусский» на «Виленский», но Николай I приказал отложить это решение[134].

Позже, до самого конца существования империи, имперские чиновники обычно называли литовскими территории, присоединенные к России после третьего раздела Речи Посполитой, то есть Виленскую, Ковенскую и Гродненскую губернии. Правда, начиная с середины XIX века в российском официальном дискурсе все больший вес приобретают этнические категории, и тогда литовскими иногда называют только Виленскую и Ковенскую губернии[135]. Созданная в результате второго раздела Минская губерния иногда не примыкает ни к белорусской, ни к литовской группе, иногда ее включают в состав литовских губерний[136], но со второй половины XIX века эта губерния все чаще осознается как белорусская.

Белорусские губернии (сначала две – Витебская и Могилевская, позже три – к группе добавляется Минская губерния) в некоторых случаях имели особый статус среди бывших земель Речи Посполитой. Уже упоминалось, что Российская империя заявляла о наличии исторических прав на присоединенные во время первого раздела территории; но вместе с тем здесь были важны и определенные политические расчеты. Еще в 1763 году военный министр Александр Иванович Чернышев предлагал присоединить к России земли Речи Посполитой, расположенные к востоку от Днепра и Даугавы. Интересно, что А. И. Чернышев выступал против более широкой российской экспансии, поскольку она потребовала бы переселения части населения из центра империи на новые территории; также на новые территории должны были бы быть передислоцированы войска, а налоги, собранные в центральной части империи, должны были пойти на нужды окраин, что привело бы к оскудению центра. В то же время небольшое расширение территории, по мнению министра, могло быть полезным, особенно если учитывать наличие на западе России «натуральных границ». Как мы знаем, в 1772 году Российская империя расширила свою территорию как раз до этих «натуральных границ»[137].

В конце XVIII – первой половине XIX века белорусские губернии чаще всего попадали в группу польских губерний («от Польши присоединенных»), однако так было не всегда, и тогда эта группа губерний упоминалась отдельно как белорусские губернии, то есть приобретала статус русских или почти русских, как малорусские губернии. Не только использование названий говорит о том, что эти губернии не рассматривались на российской ментальной карте как интегральная часть бывшей территории Великого княжества Литовского, – император Александр I в 1811 году рассматривал план воссоздания находящейся под императорской властью Польши в границах бывших земель Речи Посполитой, за исключением Белоруссии[138]; в 1817 году было создано специальное военное подразделение, которое планировалось позднее включить в состав войска Королевства Польского, где служили жители Виленской, Гродненской, Минской, Подольской и Волынской губерний, но в эту часть не призывали жителей белорусских губерний[139]; состав учебных округов до середины XIX века постоянно менялся, но в течение достаточно продолжительного времени белорусские и литовские губернии относились к различным учебным округам[140]; действие Литовского Статута в белорусских губерниях было упразднено раньше (в 1831 году), чем в литовских губерниях (в 1840 году)[141]. Кроме того, и в известном письме Николая Михайловича Карамзина Александру I четко выделяется Белоруссия (наряду с Украиной), на которую Россия имеет особые права: «‹…› Белорусия, Волыния, Подолия, вместе с Галициею, были некогда коренным достоянием России»[142]. В конце XIX – начале XX века белорусские губернии иногда не попадали под понятие «Северо-Западный край», что могло быть связано и с тем обстоятельством, что они больше не входили в юрисдикцию виленского генерал-губернатора.

Наряду со сменой географических названий отдельные имперские чиновники заботились и об исправлении «ополяченных» топонимов. Достаточно последовательные попытки чиновников в деле «возвращения» исконных названий просматриваются со второй половины XIX века. В 1868 году с инициативой замены польских топонимов русскими выступил виленский губернатор И. А. Шестаков, однако в конце века местные чиновники констатировали, что замена географических названий 1868 года была не вполне удачной «быть может, по той причине, что замена названий сделана была, во многих случаях, произвольно, а не на основании положительных исторических данных, каковыми представляются, относящиеся к помянутым местностям официальные акты и документы бывшего Литовского государства, писанные на русском языке»[143].

В 1893 году ведомство народного просвещения было озабочено тем, что в «народных школах» Виленской губернии пользуются картой, изданной фирмой Ильина, на которой «искони православно-русские исторические села и деревни прописаны с польскими окончаниями ‹…›»[144]. Фирма Ильина была готова исправить ошибки, поэтому чиновники Северо-Западного края бросились составлять списки «неправильных» названий. Должностные лица Гродненской губернии вообще не нашли полонизированных русских топонимов. Несколько случаев полонизации удалось найти в Ковенской губернии. Ковенский губернатор констатировал, что русские географические названия могут иметь место только в части Новоалександровского (Зарасайского) уезда, где живут белорусы, в то время как в оставшейся части губернии, «как то установлено исторической наукой», исстари живут литовцы, которые близки славянам, но все же не составляют с ними одной этнографической группы, поэтому аутентичные названия здесь «несомненно происходят из языка литовского» и эти названия могут быть восстановлены на основе народного говора и исторических