Читать книгу - "Гибель советской империи глазами последнего председателя Госплана СССР - Владимир Иванович Щербаков"

Неслучайно, когда россияне в первый раз увидели росписи бюджета, они обалдели. Но Валентин схитрил – передав сам бюджет, он не отдал самое секретное – сводный том. У “разработчиков” оказалась только расшифровка каждой статьи. Не было из бумаг ясно, сколько в бюджет поступает и за что денег. Это как раз россияне разгадали “военную хитрость” Павлова, они пожаловались Горбачёву, обвинив нас в том, что они их держат за идиотов. Что было не далеко от истины».

Сводный том союзного бюджета – весьма солидный том, в котором давалась общая роспись бюджета. В нём были указаны главные направления расходов, а также их разбивка по отраслям и территориям. Кроме того, суммирование шло и по видам расходов – скажем, на зарплату, на соцстрах и так далее. Бюджетная классификация была выстроена так, что позволяла все государственные расходы увидеть в любом разрезе – для этого нужно лишь открыть соответствующий раздел, найти нужный параграф и заглянуть в требуемую графу, подробности формирования которой были в ранее привезённых ящиках.

В результате Павлов получил новое задание – отдать всё. Этот документ Валентин Сергеевич уже отвёз сам и отдал его под расписку в руки Явлинского, поскольку у того тоже был допуск.

Щербаков В. И.: «Молодые учёные и после изучения этого тома понять ничего не могли – никогда подобных документов они не видели. Это и понятно, ведь даже мне доктору, профессору с сегодняшним опытом, чуть ли не всю жизнь работающему с различными бюджетами, потребовалось бы значительное время (думаю, не меньше месяца), чтобы войти в тему, понять, как соотносятся цифры в таком документе.

Выяснить, как устроены межотраслевые, межреспубликанские перетоки. Как добиться того, чтобы не случилось так, что одна республика на перераспределение отдавала бы 80 % доходов, а другая столько же получала субсидий в свой бюджет. Кто с этим согласился бы?!»

Тем временем, 10 сентября, когда Михаил Горбачёв находился в Финляндии на встрече с Джорджем Бушем, в Верховном Совете Российской Федерации началось обсуждение программы Шаталина – Явлинского, причём уже 11-го (т. е. фактически без обсуждения) она была одобрена и принято Постановление ВС РСФСР «О программе стабилизации экономики и переходе к рыночным отношениям».

Предваряя её обсуждение, Борис Николаевич заявил: «По сути, мы начинаем с вами работу по выработке и реализации нового политического курса. Курса на возрождение России».

В тот же день, 10 сентября, открылась и Сессия Верховного Совета Союза, и на следующий день уже Н.И. Рыжков выступил на ней с докладом «О подготовке единой общесоюзной программы перехода к регулируемой рыночной экономике и выработке мер по стабилизации народного хозяйства».

В 2015 году Николай Иванович вспоминал об этом так: «Я выступил на Сессии Верховного Совета, предложил три варианта: быстрый с большими потерями, средний, также с большими потерями, и наш вариант за 6–8 лет, он был тоже не без потерь и рисков, но значительно меньших. Любые реформы ведут к тем или иным потерям. Пошла политическая возня. Ельцин, конечно, ничего не читая, начал критиковать меня.

Я не знаю, прочитал ли он в детстве ”Муму”, я был бы удивлён. Программы он не читал, там было 480 страниц, маленькая программа. Он начал критиковать: “Рыжков – консерватор, надо за 500 дней, а он предлагает 8 лет, куда он нас тянет?”И понеслось: про бревно, про то, что я “вставляю нож в спину”. У меня до сих пор хранятся плакаты: “Бревно на пути перестройки”, “Правительство Рыжкова – это правительство нищеты”»[152].

15 сентября состоялась встреча «большого Совмина». На нём все члены правительства согласились с действиями и резкими оценками социально-экономической ситуации в стране, политиканством ряда депутатов и членов правительств республик, данными руководством Правительства СССР на сессии. Выступая с заключительным словом на этом заседании, Н.И. Рыжков подчеркнул, что правительственная программа не идеальна, но при всех её недостатках является реалистической, основанной на выборе радикально-умеренного варианта движения к рынку. Он сказал, что как глава правительства будет защищать свои позиции.

Фёдоров Б. Г.: «Запомнилось, что Н. Рыжков тогда буквально плакал с трибуны, зато это был звёздный час Стаса Шаталина.

В своей обычной манере он объяснял все проблемы с точки зрения почётного тренера “Спартака” и говорил обо всём преимущественно в спортивных терминах. Затем он вдруг заявил, что уходит в отставку в знак протеста против сопротивления нашей программе.

Когда он сел наместо, мы с Г. Явлинским потребовали, чтобы он немедленно забрал свою отставку, так как он нам нужен. Шаталин встал и взял отставку обратно. М. Горбачёв, как мне показалось, был весьма этому рад.

Затем во время выступления по-моему, В. Павлова, С. Шаталин встал, подошёл к трибуне и спокойно отлил себе воды под носом удивлённого министра. Потом подошёл и поболтал с Бирюковой и кем-то ещё.

В кулуарах этих встреч и выступлений были и другие эпизоды. В. Павлов как-то то ли в шутку, то ли всерьёз пообещал Г. Явлинскому прислать ребят его “отвалтузить”. Тот, как бывший боксёр, тут же предложил размазать Павлова по стенке, прямо не сходя с места. В. Щербаков с любопытством рассматривал кремлёвские зеркала и мечтательно заметил, что неплохо бы такие в спальне на потолке иметь. И грустно, и смешно»[153].

Щербаков В. И.: «Действительно, так было. А как быстро сбить разъярённых мужиков с готовности к словесной или физической драки? Я же вырос в детдоме, а потом военное училище. Там это обычное дело. Нужно “подставиться” с другой, неожиданной темой. Вот и пошутил: “Представляете, – говорю, – мы тут все умные мужики, а друг друга имеем в любую дырку на любой встрече как неразлучные гомосексуалы. Вот бы нам ещё для полного счастья такие зеркала в спальне на потолке, чтобы хорошо разглядеть происходящее”. Если Фёдорову показалось, что я произнёс это мечтательно, то хочу интересующихся заверить – с ориентацией у меня всё скучно традиционно».

Между тем компромисс найти было трудно. Горбачёву было заявлено, что объединить ужа с ежом невозможно! Объединять программы никто не соглашался.

Щербаков В. И.: «Таким образом, и Рыжков, и Горбачёв оказались в очень тяжёлой ситуации. Всех нас одновременно выгнать из правительства они не могли. В особенно пикантном положении оказался Николай Иванович. Он фактически лишился прежней поддержки своей программы. Но и Горбачёв оставался один на один с Ельциным. Ему же простым понятным языком объяснили, какую якобы экономическую программу стране навязывают.

После того как разошлись с совещания, о котором уже рассказывал, Горбачёв с Рыжковым остались и, судя по