Читать книгу - "Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских. - Теофил Лапинский"

основы для крепости первого класса и флота на Японском море; особенно же усовершенствовала управление и вооружение своей армии. Это на самом деле огромные успехи, которыми может гордиться правительство нынешнего царя, потому что Россия за шесть лет приобрела больше, чем за тридцатилетнее царствование Николая I.

О других успехах, которых ждут в Европе и о которых говорят и пишут, мы ничего не знаем. Отмена крепостного права должна сначала принести плоды и прежде всего должна сначала стать действительностью, чтобы можно было вынести о ней серьезный приговор. Свобода, возникшая как подарок царя, всегда обоюдоостра, и история дает нам право рассматривать такие подарки с недоверием. Царь Николай запретил указом продажу отдельных крестьянских семей. Все либеральные газеты восторгались успехами России, но русские крестьяне страдали еще больше, чем раньше, и почему? По указу царя продажа была, конечно, запрещена, так же как и пожизненная отдача внаем, но не отдача внаем на определенное количество лет. Теперь бояре стали отдавать внаем своих крестьян на 99 лет! Раньше семья не могла по крайней мере быть разрознена, но должна была быть продана вместе. Теперь их стали отдавать внаем поодиночке: одного брата в Архангельск, другого – в Одессу, мать – в Москву, отца – в Астрахань или Иркутск. Это было разрешено и это было единственным благодеянием царского подарка.

Не может ли хваленая отмена крестьянского права привести к подобному же результату. Строят очень большие иллюзии по поводу внутренних беспорядков, по поводу поджогов в С.-Петербурге, Москве и других городах и хотят уже в этом увидеть предвестие революции. В России еще много городов могут сгореть, еще много кровавых крестьянских бунтов может разразиться, но никогда там не возникнет революции в европейском смысле этого слова. Восстание Пугачева было гораздо страшнее, чем нынешние манифестации, и было подавлено правительством с такими незначительными усилиями, что на Запад едва дошли вести об этом.

В Европе, особенно во Франции, где очень охотно судят все народы по себе, думают, что новый дух времени сделал гигантские успехи и в России. Было бы очень желательно, чтобы публицисты Запада лучше ознакомились с внутренними условиями России и не полагались бы на известия, распространяемые очень усердно с некоторого времени русскими правительственными органами и либеральными туристами, которые во многих вопросах с удивительным единодушием идут рука об руку.

Нет страны в Европе, за исключением Турции, на внутреннее устройство которой не оказали бы более или менее благоприятное влияние последствия Великой Французской революции. Но что же мы видим в России со времени столь либерального царя, как Александр I? Никто не может этого отрицать, и московиты сами это удостоверяют, что с этого времени, как никогда, деспотизм сделал здесь огромные успехи и создал крепкую организацию.

Нынешнее недовольство России вызвано не образом правления, но покачнувшимся политическим положением России в Европе, потерей флота на Черном море, сдачей армии. Если бы русское войско отбросило союзников в море у Севастополя, оторвало кусок от Турции или даже взяло Константинополь, то никому бы в России не пришло в голову говорить о реформах. Можно бы задать вопрос первому, лучшему из бесчисленных либералов, разъезжающих сейчас по Европе: «Что вы хотите? Свободную конституцию и спокойное внутреннее духовное и материальное развитие? Хорошо, но бросьте ваши завоевательские инстинкты, ведь у вас достаточно земли; позвольте народам Кавказа дышать их свободным воздухом; отдайте то, что вы приобрели силой и тайными интригами и только благодаря этому держите крепко, отдайте назад Польшу и Финляндию!» – и не найдется ни одного, который честно пойдет на это; большинство вскричит, а кто этого не скажет, тот подумает: «Лучше уж мы будем переносить жесточайшее рабство, если это нужно, чтобы выполнить нашу священную миссию». Священная миссия московитов – это, прежде всего, принести цивилизацию на Восток, т. е. захватить Китай и Туркестан и пробудить славян к национальной жизни, т. е. присоединить их к России, а затем владычество над миром.

Россия сейчас слишком слаба для того, чтобы выступать открыто. Царь Николай, бывший слишком нетерпеливым, тяжко скомпрометировал политику России; наследник поэтому будет достаточно осторожен, чтобы не принимать в Европе тон хозяина, и будет дожидаться своего времени. Нет ничего более опасного для России в настоящую минуту, чем изолированно вступить в войну с какой-нибудь одной европейской державой. Поэтому она будет делать все возможные мнимые уступки общественному мнению, пока не наступит ее время. Она жадно смотрит на вооружение и соперничество Франции и Англии и всеми способами раздувает их тайные раздоры, она втихомолку работает над развитием Австрии, хорошо зная, что разногласия встречающихся на этой почве мадьяр, румын и славян могут быть легко использованы к ее выгоде, и они вернее попадут в ее руки; ее влияние в Пруссии безгранично, ее рука замешана во всех неприятностях, день ото дня возникающих в Оттоманской Порте; она торжествует по поводу гражданской войны в Соединенных Штатах, чье внимание становится теперь слабее на Японском море; она льстит европейским либералам и старается их привести к тому, чтобы они взяли себе в пример Вольтера; она признает Италию, и все это рассматривается теперь как знак ее либерализма [113]. Это верная картина современного положения России, потому что будет глубоким заблуждением описывать его так же неверно, как это делают сами московиты, которые здесь действуют, по-видимому, по определенной системе. Рисуя взаимоотношения в России столь нежными красками, они оказали тем самым себе очень значительную услугу, потому что усыпляли бдительность Европы. Я не хочу говорить здесь об агитации в Польше, которая сохраняет свое собственное значение и ничего не имеет общего с московитской.

Этот беглый взгляд на опасность распространения московитской мощи в Восточной Азии я считал необходимым сделать для того, чтобы представить в настоящем свете значение, которое имеет для Европы спасение Кавказа от окончательного завоевания Россией. После покорения Кавказа и туркестанских ханств сердце России не будет больше находиться в Москве, но между Волгой и Уралом, на Каспийском море. Оттеснение русских с Кавказа, в настоящее время еще сравнительно легко достижимое, после уничтожения адыгов и разоружения Грузии станет невозможным. Адыги – индогерманский народ численностью около 15 миллионов человек, грузино-армяне – народ численностью в 4 миллиона – могут образовать на Кавказе два государства, которые, морально поддержанные Европой, скоро проникнутся идеями западной цивилизации, быстро разовьются и создадут крепкий форпост Европы против неизбежного нападения с востока. Независимость Кавказа является, кроме того, также условием, обеспечивающим Персию и Малую Азию от русского завоевания. Сдача этой позиции для Европы равносильна самоубийству; и одной из величайших ошибок последней Восточной