Читать книгу - "На линии огня - Семён Михайлович Борзунов"

«Роман Анатолия Рыбина относится к числу произведений, герои которых активно вторгаются в жизнь… Роман вызывает раздумья о месте человека в общем строю, о принципиальности и честности, о духовной красоте советского человека».

Хочется отметить еще одну важную особенность произведений Анатолия Рыбина, посвященных гражданской тематике. Чаще всего их главные герои — это люди со здоровой армейской закалкой, прошедшие горнило Великой Отечественной войны. Армейский боевой дух, воинская дисциплинированность, высокая организованность, настойчивость в достижении цели, преданность коммунистическим идеалам — вот то главное, что приобрели эти люди в армии и что делает их активными носителями нового на всех участках обширного социалистического фронта.

Несмотря на то что Анатолий Рыбин часто обращается в своем творчестве к темам гражданским, он все же в основном и главном остается писателем военным. Военным не только потому, что в каждом его произведении мы встречаем образы людей армейских, но и потому, что армия, жизнь советских воинов — главная тема писателя.

Произведения Анатолия Рыбина примечательны еще и тем, что в них, как правило, описаны события, которые развертываются в главном русле нашей жизни, и потому этим произведениям присущи большие острые конфликты.

Вот, собственно, и вся жизненная и творческая биография еще одного фронтового журналиста, а ныне известного писателя. Лучше всего бы, конечно, о фронтовой жизни Анатолия Рыбина и его боевых товарищей могли рассказать читателям его очерки и рассказы, которые печатались когда-то в разных газетах и журналах.

В заключение хочется рассказать еще об одном событии, происшедшем с Анатолием Рыбиным во время освобождения нашими войсками города Нарвы.

Всю ночь накануне наступления он писал статью «Вперед за Нарву!». На рассвете, когда газета со статьей была отпечатана, взяв ее в сумку, отправился в части, которые располагались на берегу реки севернее города. Пока наши батареи вели артиллерийскую подготовку, Анатолию Рыбину удалось благополучно добраться до самых передовых траншей и раздать солдатам газеты. Отсюда, с высокого крутого берега, были хорошо видны и широкая гладь реки, и расположенная на противоположном низком берегу оборонительная система противника. И у Рыбина естественно возникло желание не только посмотреть, как будет развиваться бой на переправе, но и попытаться сфотографировать действия передовых подразделений.

Устроился он в довольно прочном блиндаже на НП отдельного минометного дивизиона. Блиндаж находился над самым обрывом, и обзор местности отсюда был великолепным.

«Я видел, — писал потом в своем очерке «На переправе» Анатолий Рыбин, — как наши бойцы стаскивали к воде самодельные плоты, надувные резиновые лодки, как плыли под ливнем вражеских пуль и снарядов и как потом цеплялись за берег, который упорно удерживали гитлеровцы. А потом меня словно кто-то поднял и втиснул в темную горячую яму, заполненную вонючим ядовитым дымом разорвавшегося снаряда. Сжатый со всех сторон землей и бревнами, я мог пошевелить только одной рукой. «Вот и все кончено», — подумал я. Когда-то читал в книжках о заживо погребенных, а теперь сам оказался в таком положении».

Но когда бой утих, заваленные землей, хотя и с трудом, а все же выбрались на волю. Как потом выяснилось, в блиндаже в живых остались лишь двое: Анатолий Рыбин и сержант-связист.

Недавно Анатолий Рыбин получил конверт с фотоснимками однополчан — участников боев за Нарву. Прислал эти снимки ему ленинградский писатель Николай Кондратьев — автор многих книг о прославленных советских полководцах. Под одним из снимков выведены слова: «Вспомни все и узнай нас, дорогой Анатолий!»

— С Николаем Кондратьевым, — говорит Анатолий Рыбин, — мы фронтовые друзья. Свела нас судьба на Ленинградском фронте незадолго до сражений за Нарву. Мы вместе работали в редакции газеты «За Отчизну», не раз ходили вместе на передовую, лежали под огнем, участвовали в десанте на остров Эзель. Каждое полученное теперь от него письмо переполнено самыми дорогими сердцу воспоминаниями. И, конечно, у обоих нас горячее желание написать книжки о своих дорогих однополчанах.

Недавно на одной из читательских конференций Анатолий Рыбин так ответил на вопрос о своих творческих планах: «Мне хочется очень многое сказать армейскому читателю и я постараюсь это сделать. Сейчас я закончил книгу о людях зенитно-артиллерийского училища, о их жизни и учебе, о тех новых преобразованиях, которые произошли за последнее время в нашей армии. Роман этот под названием «Трудная позиция» вышел в 1971 году в Военном издательстве. Затем буду работать над большим романом о Великой Отечественной войне. Читатели в своих письмах просят меня написать вторую книгу «Люди в погонах». Даже подсказывают, какой должна быть эта книга. Вероятно, я это сделаю. Вообще, в душе я чувствую себя человеком военным и всегда им останусь».

Заканчивая очерк о жизни и творчестве Анатолия Гавриловича Рыбина, с которым меня связывает многолетняя дружба, хочется от всей души пожелать писателю всяческого успеха в осуществлении его творческих и житейских планов.

ВОЛШЕБНЫЙ БЛОКНОТ

Военный журналист… Каждый раз, когда я слышу эти слова, предо мной встают то разбитая бомбами и артиллерийскими снарядами дорога войны, по которой, шлепая кирзой, пробирается на передовую человек с «лейкой и блокнотом»; то дымные, седые кручи Днепра и одинокая лодчонка, вместе с разведчиками спешащая за страницей героизма на тот, еще занятый врагом берег; то залитый водой блиндаж Волховского фронта и воин, склонившийся при свете коптилки над листом бумаги; то бесстрашный солдат, подхвативший из рук убитого знамя и поднявший над головой пистолет с возгласом: «За Родину, товарищи! Вперед!»

Их редко награждали. Они были мало заметны среди героев. Но их уважали, любили и ждали в окопах. Их слово вело вперед, на запад, оно было незримым правофланговым, первым идущим в атаку. И недаром о них теперь пишут книги, ставят кинокартины, поют песни…

И опять же далеко не обо всех. Есть журналисты, о которых уже немало сказано, чьи имена теперь стали широко известны, но есть еще и такие, кого известность обошла стороной. Много раз я пытался написать об одном из старейших военных журналистов — Якове Алексеевиче Ершове. Это человек большой судьбы, отдавший журналистике более сорока лет. Знал я также, что он с «лейкой и блокнотом» прошел на войне многотысячный страдный фронтовой путь; что не раз приходилось ему добывать материал в газету буквально из-под огня. Но для глубокого рассказа о нем у меня не хватало конкретного материала, необходимых штрихов, деталей.

Говорю об этом Ершову. Так, мол, и так, хочу о тебе написать, может, сядем как-нибудь, побеседуем, вспомним фронтовые деньки, походы и бои, друзей-товарищей; ведь как-никак