Читать книгу - "Паустовский. Растворивший время - Олег Д. Трушин"

Иной речью нельзя было бы выразить всю особенность качеств этого художника, сочетавших романтику фантаста с бытописанием реалиста, лирику с юмором, пафос критика с влюблённостью созерцателя».

Скорбную телеграмму соболезнований от имени Союза кинематографистов, поступившую в Союз писателей СССР, подписали Лев Кулиджанов, Сергей Герасимов, Алексей Каплер, Григорий Чухрай и другие.

Корней Чуковский, дав в «Литературку» некролог, лично от себя, в частности, в нём укажет:

«Едва ли миллионы читателей его (Паустовского. – О. Т.) драгоценных книг у нас и за рубежом знали, какой это был рыцарски благородный, бескомпромиссный, прямой человек. Отзывчивость его была легендарной. Едва узнав о чьей-нибудь беде или утрате, он забывал себя самого, готов был отдать всю свою душу страдающим»372.

Но самые искренние, проникновенные слова соболезнования, конечно же, поступали от поклонников творчества Паустовского, многие из которых прошли свой жизненный путь вместе с его произведениями. Адрес получателя указывали просто: «г. Москва, Союз писателей СССР. В комиссию по организации похорон К. Г. Паустовского». И письма доходили.

Так, Г. Д. Богданова, учительница из Москвы, член ВЛКСМ с 1919 года, написала:

«Прошу Вас возложить скромный венок от меня и моих товарищей – комсомольцев 20-х годов, – на могилу нашего любимого советского поэта (нельзя же считать его прозаиком) и низко поклониться ему, его светлой памяти, за красоту и радость жизни, к которой он нас, наших детей и внуков приобщил, научив нас находить прекрасное в каждой капле росы, каждой слезе и улыбке ребёнка.

Нет слов, чтобы выразить наше горе и нашу уверенность в его бессмертии.

С приветом (проводить его нет сил)»373.

К своему, пропитанному исключительной искренностью письму Галина Дмитриевна приложила ещё и своё стихотворение «Светлой памяти К. Г. П.» в котором были такие строки:

Он для нас был, как вода живая,

Как бурлящий, светлый, с гор, родник, —

Юноша мужал, ему внимая,

И душою молодел старик.

Сердце ли туманилось тоскою,

Иль порой одолевал недуг, —

Раскрывался том, – и вот: с тобою

Говорил твой самый лучший друг.

А читатель А. Архишвин в своём письме от 20 июля 1968 года предложил поставить памятник Паустовскому непременно на Каспии, а «…фундаментом памятника… должна служить плита из белого мрамора в форме Гренландии. А средства на сооружение его должны быть отпущены за счёт “Фонда мира”»374.

Снимая кандидатуру Паустовского из списка претендентов на Нобелевскую премию (по статуту премии она присуждается только при жизни), председатель Нобелевского комитета поэт и переводчик Андерс Эстерлинг отметил:

«Из-за смерти Константина Паустовского из списка этого года уходит одно из самых привлекательных предложений. Это прискорбно, поскольку эта русская кандидатура имела хорошие шансы на ближайшее будущее».

Как говорится, и на том спасибо!

17 июля состоялось прощание в большом зале Центрального дома литераторов, а затем похороны на кладбище в Тарусе.

В этот день в Москве шёл настоящий июльский ливень, а к главному входу ЦДЛ стояла плотная вереница людей с цветами.

Поэтесса Инна Анатольевна Гофф вспоминала:

«Толпы народа шли – текли – мимо гроба. Было множество роз. Жёлтые чайные розы Глория Деи – золотые розы.

Мастер золотой розы лежал скорее спящий, чем мёртвый. И только то, что он спит среди стечения народа, музыки и речей, говорило о смерти, убеждало в ней.

Я стояла в почётном карауле слева у изголовья, в ярком свете прожекторов, и, привыкая, не сразу посмотрела на него… я увидела его знакомое, чёткого рисунка смуглое лицо. Небольшие руки, сложенные ниже груди…

Играла пианистка. После неё – квартет исполнял что-то слишком громкое и отвлечённое от горя.

Люди всё шли…

Всё убыстрялась смена караула у гроба, теперь ставили по восемь человек, а не по четыре, как вначале. Небо было серое, шёл дождь. Вечером, когда разразилась гроза, траурный эскорт был уже в Тарусе. Но сначала была панихида. С традиционными речами. Порой тех, кого он не любил и кому был чужд.

<…> Улица вокруг была запружена, и движение почти остановилось»375.

«Живой коридор от самого дома Константина Георгиевича до кладбища на холме над рекой», – отметит о том дне прощания с Паустовским в Тарусе Юрий Рябов в очерке «Несколько слов о Паустовском». – И по этому коридору медленно несут гроб. Лицо у Константина Георгиевича спокойно, как будто он просто устал и прилёг, смежив на минуту глаза. <…> Наконец, могила засыпана. Над ней возник большой холм из цветов. Разошлись, не торопясь, люди. И показалась в небе небольшая тучка, доплыла до Тарусы, оказавшись на самом деле громадным грозовым облаком. Такой грозы я никогда не наблюдал: несколько часов сверкали молнии, шумел ливень».

С Паустовским прощалась и природа, которую он очень любил и частью которой стал.

Чуть позже на могилу Константина Паустовского ляжет огромный камень – валун.

Он так и лежит на ней до сего времени.

На похоронах Константина Паустовского его сын Алексей будет нести гроб отца. Наверняка кто-то из присутствовавших в толпе отметил для себя – плохая примета. Что делать?! Вовремя не усмотрели! Примета в этом случае не дала сбоя…

Алексей Константинович Паустовский окончит свой земной путь в сентябре 1976 года в возрасте двадцати шести лет трагично, как станет известно из неофициальных источников, от передозировки наркотиков. Он – молодой художник-нонконформист, уже заявивший о себе, оборвёт свой творческий взлёт на самом его подъёме, оставив о себе добрую память для тех, кто его знал. Его предадут земле рядом с отцом на тихом, высоком, овражистом кладбище Тарусы, откуда открывается вид на окские просторы. Не заслонило этого простора и время.

Татьяна Алексеевна ненадолго переживёт сына и уйдёт из жизни в 1978 году. Её похоронят рядом с любимым Алёшкой.

В апреле 2000 года уйдёт из жизни и Вадим, старший сын Паустовского.

Круг их времени замкнулся.

Рубеж, за которым только вечность, преодолён.

Эпилог. «В России надо уметь ненавидеть…»

Паустовский и его век. Полустанки жизни, густо наполненные событиями, насыщенные переполохом времён, которые ему суждено было прожить за свои уж и не такие долгие годы земного бытия.

В век, в котором родился Паустовский, творили великие Пушкин и Лермонтов, Достоевский и Некрасов… Он был современником Чехова и Льва Толстого и едва не вошёл в русскую литературу ещё при жизни последнего, «опоздав» всего лишь на пару лет. Одновременно он был современником