Читать книгу - "По ступеням веры - Митрополит Антоний (Блум)"

Церковь можно определить как место встречи между Богом и человеком, но встречи не мимолетной, встречи окончательной. Через воплощение Сына Божия вся полнота Божества, обитающая в Нем телесно (Кол 2: 9), является центральным опытом Церкви. Кроме того, в день Пятидесятницы Спаситель от Отца послал на Церковь Духа Святого, Который в ней почил, Который в ней живет, Который в ней действует; и во Христе и во Святом Духе мы соединены с Богом и Отцом. Таким образом, присутствие Божие в Церкви явно и во Христе и в Духе, и приводит нас к Отцу нашему Небесному.

Что же касается человечества, то человечество в Церкви мы можем видеть двояким образом. Во Христе мы видим человека в его полноте и совершенстве, потому что лишь поскольку человек един с Богом, он вполне человек и совершенен в своем призвании. И конечно, единственный Человек в нашей истории, Который достиг этой меры или, вернее, Который явил эту меру, это Христос Спаситель, Который в равной мере, одновременно – и подлинный, совершенный человек, и подлинный, совершенный Сын Божий, Бог. Таким образом, в Церкви мы во Христе видим, чем призван быть человек, что такое человек. Об этом в одной из своих проповедей ясно говорит Иоанн Златоуст: если вы хотите познать, что такое человек, не озирайтесь на престолы царей или на дома вельмож; поднимите глаза к престолу Божию, и вы увидите восседающего во славе Сына Человеческого, Господа Иисуса Христа…

Но с другой стороны, есть в Церкви и иное человечество – наше, человечество несовершенное, человечество греховное, человечество в продвижении к своему призванию, или наоборот, всё дальше от него отпадающее. Человечество эмпирическое, которое мы знаем, в этом отношении двусмысленно, потому что нам дана свобода выбора между Богом и Его противником, между жизнью и смертью, между добром и злом, между тем, чтобы выполнить свое призвание – или от него отречься, мимо него пройти. Поэтому, поскольку мы смотрим на Церковь с точки зрения эмпирической, она представляется нам как свет во тьме, о которой говорит апостол Иоанн Богослов в своем Евангелии: Свет во тьме светит, и тьма – и вот тут на греческом языке игра слов – с одной стороны, не принимает его, с другой стороны – не может его угасить (Ин 1: 5).

В этом отношении можно сказать, что Церковь – эсхатологическое явление. Это слово опять-таки греческое, тон эсхатон, и обозначает две вещи: или совершившееся, или решительно случившееся. Совершившееся – это воплощение Слова Божия. В каком-то отношении конец времен (не как «конец времени», а то, что должно в конечном итоге быть явлено во времени) уже совершен. Есть один Человек, Который обо́жен до конца. По слову апостола Петра, обращенному к каждому из нас, это наше призвание: стать причастниками Божеского естества (2 Пет 1: 4). В Своем человечестве Христос уже является тем, чем призван стать каждый человек и может стать каждый человек, если только он ответит на свое призвание. Пока эта осуществленность нам видна только в Господе нашем Иисусе Христе. Но опять-таки, с другой стороны, явление Христа, воплощение Сына Божия – событие решающее, потому что то разделение, та пропасть, которая прежде существовала между Богом и человечеством, уже как бы закрыта. И она закрыта в гораздо большей даже мере, чем мы себе это представляем.

Вы, наверное, помните из служб Страстной седмицы о сошествии Христа в ад. Ад Ветхого Завета – не тот ад, который мы видим описанным у Данте или в полуфольклорной-полубогословской литературе; это не место мучения, не место наказания, это нечто гораздо более страшное. Тот шеол, который описан в Ветхом Завете, это не место, куда идут грешники, это то место, куда идут все умирающие, потому что все отделены от Бога. Да, в этих глубинах есть разные как бы области. Вы, верно, помните из притчи о богаче и Лазаре (Лк 16:19–31), что Лазарь почиет в лоне Авраамовом, в месте упокоения, тогда как богач страждет, просит милости у тех, кого он оставил без милости; и однако и тот и другой находятся в страшном отдалении от Бога, в месте Божия отсутствия. Одни остаются связаны с Богом верой, внутренней верностью, молитвой, праведностью своей прошлой жизни, ожиданием (и это решающий момент) Мессии, ожиданием Спасителя, Который разрушит средостение между Богом и человеком, отпадшим от Бога собственной волей. Христос спускается в эти глубины, и тут объясняется место псалма, где говорится: Куда, Господи, пойду я от Тебя? на небесах Твой престол, в аду – и там Ты еси (ср. Пс 138: 78). Это пророческое слово, потому что оно противоречит тому именно представлению об аде, которое качествовало в то время, ветхозаветному представлению об аде как о месте, где Бога нет, о месте, где только тоска по Богу, вера Ему, поклонение Ему – как бы в Его отсутствие. Этот стих псалма объясняется именно так; он пророчески говорит, что после распятия Христа, пока тело Его обо́женное лежало во гробе, человеческая душа Христова во славе Своего Божества сошла во ад и исполнила, то есть заполнила собой всё. Ад, где твое жало? Смерть, где твоя победа?[103] В этом отношении, когда мы говорим о человечестве и о Церкви, мы должны понимать, что в человечестве есть один абсолютно ясный светоч – это Христос, и затем есть всё остальное человечество, которое находится в борении, в становлении, отпадая, восставая, идя к Богу или удаляясь от Него. И поэтому человечество и Божество соединены в таинственное общество, – но общество это в становлении. Это общество, которое Самарин[104] называл организмом любви, потому что Бог, являющийся любовью неизреченной, Собой его наполняет, Бог является его жизнью, Бог является Тем, Который постепенно превращает полумрак в полусвет и полусвет в полный свет дневной. Но то, что случилось в день воплощения Слова Божия, в день Богоявления, то есть крещения Христа, в день Его распятия, смерти, сошествия во ад, Воскресения, вознесения – все это, как дрожжи, действует в человеческой истории.

И вот во Христе Церковь уже является тем, чем она призвана быть, является также в значительной – большей или меньшей – мере в Его святых, и в меньшей мере в тех из грешников, которые рвутся к Богу. Святой Ефрем Сирин, говоря о Церкви, определяет ее так: Церковь не является обществом святых, она является толпой кающихся грешников… Решающее слово, конечно, «кающиеся», потому что