Читать книгу - "Томас Квик. История серийного убийцы - Ханнес Ростам"

из-за этого решит обратиться в суд, то именно канцлер юстиции должен выступать в качестве адвоката государства. В то же время от имени правительства он должен осуществлять надзорную деятельность за ведомствами и судами и быть гарантом правовой безопасности и неприкосновенности граждан. Если государственный орган допускает ошибку — скажем, приговаривает невинного человека к тюремному заключению — именно канцлеру юстиции поручается определить размер компенсации ущерба.

Одним словом, это очень своеобразная должность. Канцлер юстиции олицетворяет собой хорошее государство и неподкупного чиновника и должен вселять уверенность, что вышестоящие желают гражданам добра — какими бы невообразимыми ни казались конфликты интересов.

Когда канцлер юстиции Ханс Регнер покидал свой пост в 2001 году, министр юстиции Лайла Фрейвальдс решила поднять вопрос о возможных кандидатах на этот пост. Дело поручили директору правового департамента Министерства иностранных дел Йорану Ламбертцу, который позже рассказывал:

«Я представил Лайле Фрейвальдс несколько имён и подчеркнул преимущества каждого кандидата. А потом добавил: “Но вообще-то, я бы и сам не прочь получить эту работу”».

Так и вышло. Йоран Ламбертц представил себя поборником соблюдения законов. Он открыто заявлял, что в тюрьмах сидит немало невинно осуждённых, что полицейские лгут, защищая своих коллег, а судьи нередко ленятся, вынося приговоры. Ко всеобщему удивлению Ламбертц также принял участие в ряде пересмотров дел и даже сам подал прошение о пересмотре дела осуждённого за убийство человека, который, по мнению Ламбертца, не совершал этого преступления. В Швеции появился канцлер юстиции, который нередко упоминался в газетных статьях и не боялся бросить вызов сильным мира сего. Пожалуй, можно без преувеличения сказать, что он завоевал народную любовь.

В мае 2004 года Йоран Ламбертц организовал «Проект правовой защиты канцлера юстиции», и два года спустя вышел отчёт под названием «Невинно осуждённые». В него вошли дела с 1990 года, по которым срок наказания превышал три года и после пересмотра которых осуждённых признали полностью невиновными и отпустили на свободу.

В отчёте говорилось, что пересмотры дел такого рода до 1990‐х были большой редкостью. Три дела из тех, что были пересмотрены, касались известных убийств, о которых много писала пресса. Остальные вообще имели эффект разорвавшей бомбы: восемь из одиннадцати невинно осуждённых получили срок за преступления сексуального характера, причём во многих из них речь шла о домогательствах к детям и подросткам.

В нескольких случаях девочки-подростки в разговоре с психологами и терапевтами упоминали, что к ним приставали их собственные отцы или отчимы.

Отчёт подвергся острой критике со стороны ряда выдающихся юристов — причём среди прочих его критиковали Маделен Лейонхювуд и Кристиан Дисен, известные борцы против сексуального насилия в отношении детей. Они даже требовали отставки Йорана Ламбертца.

Стоит заметить, что я в этом случае тоже не могу оставаться беспристрастным: два из упомянутых в отчёте канцлера юстиции дела были пересмотрены после того, как я сделал о них репортажи, внимательно изучив материалы. Речь идёт о двух мужчинах в «Кейсе “Ульф”», где дочь одного из фигурантов дела на терапевтическом сеансе упомянула об ужасных издевательствах с элементами сатанизма и даже ритуальных убийствах. При этом следствию удалось собрать объёмную доказательную базу, которая свидетельствовала о том, что девочка лжёт. Полиция, прокурор и государственное обвинение тщательно скрывали эти сведения.

В полемике, вспыхнувшей вокруг отчёта канцлера юстиции, в основном обсуждались два вопроса: какие свидетельские показания можно считать надёжными и какова должна быть роль терапевтов и прокурора в правовой системе. В целом эти же вопросы применимы и к случаю Томаса Квика. Те, кто поддерживал Ламбертца, в основной своей массе относились к признаниям Стуре Бергваля весьма скептически.

Не было ничего удивительного в том, что только-только вступивший в должность Йоран Ламбертц высказывал сомнения в виновности Томаса Квика. Родители Юхана Асплунда, встретившись с Ламбертцем, заявили, что впервые увидели чиновника, который понимал их и всерьёз воспринимал их слова.

«Он призывал нас предоставить основания для того, чтобы он мог подробнее изучить все восемь судебных решений в отношении Томаса Квика», — рассказывает мне Анна-Клара Асплунд.

Адвоката Пелле Свенссона, действовавшего от имени супругов Асплундов в 1984 году, когда те решили подать иск против бывшего сожителя Анны-Клары, попросили составить нужное заявление. 20 ноября 2006 года он подал канцлеру юстиции прошение на шестидесяти трёх страницах, подкрепив его несколькими коробками судебных решений, материалов предварительного следствия, видеозаписей и тому подобных документов.

Прошение поддержали супруги Асплунд и брат Чарльза Зельмановица Фредерик, также не веривший в то, что Квик причастен к преступлениям. Канцлер юстиции огласил своё решение спустя неделю, и это удивило многих. Неужели он и правда успел изучить всё, что ему предоставили, всего за неделю? Его решение гласило:

«Канцлер юстиции не будет инициировать предварительное расследование или предпринимать каких-либо иных действий по данному делу».

Обоснование решения заняло восемь страниц, заканчивающихся следующим образом:

«Решения, вынесенные в отношении Томаса Квика, хорошо изложены и обоснованы. В них, среди прочего, содержится подробное описание доказательной базы, которая послужила основой для решения суда».

Ламбертц также похвалил работу Кристера ван дер Кваста и Сеппо Пенттинена:

«Принимая во внимание критические замечания со стороны заявителей в сторону прокурора и следователя, я хочу особенно подчеркнуть, что в процессе изучения материалов мной не было замечено каких-либо оснований полагать, что работа проведена некачественно».

Такое решение вызвало споры об истинных мотивах Ламбертца столь быстро и легко отказаться от дела Квика. Особенно удивляли его положительные оценки работы полиции, прокурора и судей.

К тому моменту Ламбертц уже нажил себе врагов как в полиции и прокуратуре, так и в судебной системе. К числу неприятелей можно добавить и журналистов: он успел подать в суд на ответственного редактора газеты «Экспрессен» по делу о свободе печати. Более того, у него хватало недоброжелателей и в когорте борцов с любыми формами сексуального насилия. Одним словом, его будущее на посту канцлера юстиции оказалось под угрозой.

Йоран Ламбертц категорически отрицал, что его волнуют подобные вещи. Я, кстати, тоже примкнул к ряду сомневающихся, и теперь у меня появилась отличная возможность лично задать канцлеру вопрос о том, что он успел почитать по делу Квика, прежде чем принять такое решение.

— Только сами решения, — признаётся он. — Я перечитал их дважды, причём второй раз — с красной ручкой.

Затем он передал материалы — или, по крайней мере, их часть — своим помощникам. Во время своего визита я встречаюсь с одним из них — он выглядит совсем неопытным юристом, который, по всей видимости, счёл прошение Пелле Свенссона не слишком интересным. Когда мы видим его у кофе-машины, Йоран Ламбертц радостно восклицает:

— У