Читать книгу - "Сергий Радонежский. Личность и эпоха - Константин Александрович Аверьянов"

с кандилы проводиша честно… его… певшее над нимь обычныя пения, и благодарившее надгробныя песни, и доволно молитвовавше, опрятавше и благочинне положиша и въ гробе».[917] В литературе встречается утверждение, что, согласно «Похвальному слову Сергию», преподобного отпевал сам Киприан».[918] Однако, обратившись к указанному источнику, видим, что Киприан в нем упоминается лишь единожды – когда распорядился о перемене места погребения Сергия. В самих же его похоронах он не участвовал.

Завершая рассказ о жизни Сергия Радонежского, мы должны осветить еще одну тему. Основанный преподобным Троицкий монастырь позднее стал крупнейшим духовным землевладельцем России. Уже к концу XVI в. ему принадлежало до 200 тысяч десятин земли, а к моменту секуляризации церковных имуществ в середине XVIII в. за ним числилось свыше 100 тысяч душ крепостных крестьян. В литературе достаточно давно был поднят вопрос: когда начался процесс складывания земельных богатств обители – при Сергии или же при его преемниках? Но до сих пор он так и не решен и вызывает ожесточенные споры среди исследователей.

Так, некоторые считают Сергия принципиальным противником «владения селами». И хотя в «Житии» преподобного об этом не сказано ни слова, сторонники этой точки зрения указывают на одно место из «Похвального слова Сергию», где Епифаний Премудрый говорит о троицком игумене буквально следующее: «и ничто же не стяжа себе притяжаниа на земли, ни имениа от тленнаго богатства, ни злата или сребра, ни скровищь, ни храмовъ светлых и превысокых, ни до-мовъ, ни селъ красных, ни ризь мноценных».[919]

Однако существует и иное мнение: Сергий вполне мог принимать в виде вкладов земельные и промысловые угодья. Об этом, в частности, свидетельствует сохранившаяся в подлиннике данная грамота Семена Федоровича Морозова: «Се язъ, Семенъ Федоровичь, дал есмь святой Троици и старцю Сергею и игумену Никону з братьею половину свое варници и половину колодязя, что оу Соли оу Галицские, что на Подолце, что варилъ мои соловаръ на мене, со всими с теми пошлинами». Даты на этом акте нет, однако упоминание «старца Сергея и игумена Никона» четко указывает на 1392 г., когда, за полгода до своей кончины, Сергий назначил игуменом вместо себя Никона.[920]

Б. М. Клосс попытался оспорить эту датировку, указав, что в данном случае под словами «Святои Троици и старцю Сергею» подразумевается Троицкий монастырь, а никак не живой Сергий. По его мнению, этот акт был составлен не ранее XV в.[921] Даже если и так, это не имеет принципиального значения при выяснении интересующей нас проблемы. По наблюдениям М. С. Черкасовой, в позднейшей документации Троице-Сергиева монастыря встречается упоминание выданных обители нескольких, не дошедших до нас, жалованных грамот Дмитрия Донского. Таким образом, можно говорить утвердительно о наличии земельных владений у Троицкого монастыря уже при жизни Сергия.[922]

Примирить эти две полярные точки зрения попытался Н. С. Борисов. В начале 1380-х гг. один из учеников Сергия – серпуховской игумен Афанасий Высоцкий в своем послании митрополиту Киприану задал ему среди прочих и такой вопрос: что делать с селом, которое князь подарил монастырю? Ответ митрополита отличался уклончивостью. Он признавал, что владение селами вредит монашескому благочинию, однако не требовал вернуть село князю, но допускал компромисс: если оно находится рядом с обителью, следует поручить управление им «мирянину некоему богобоязниву», чтобы тот «в манастырь же бы готовое привозил житом и иными потребами».[923] По мнению Н. С. Борисова, уже сам факт растерянности Афанасия перед этой проблемой свидетельствует, что его учитель Сергий не дал серпуховскому игумену твердых установок на сей счет. Вместе с тем весьма характерна и позиция Киприана. В период, когда он писал свои ответы Афанасию, иерарх имел в лице Сергия едва ли не самого влиятельного своего союзника в Северо-Восточной Руси. Очевидно, что в столь важном вопросе Киприан со свойственной ему дипломатичностью принял ту точку зрения, которой придерживался и Сергий. Весьма существенным оказывается и то, что непосредственный преемник преподобного – Никон активно расширял земельные владения обители. Не отказывался от приобретения земель и племянник Сергия Феодор Симоновский. Другой ближайший последователь преподобного – Кирилл

Белозерский также принимал от доброхотов села. Однако делал это он как бы неохотно, «с рассмотрением», учитывая, далеко ли от монастыря расположено село, кто его дарит и другие обстоятельства. «Видимо, именно так, рассматривая каждый случай в отдельности, принимал вклады, в том числе и села, и сам Сергий, и его ближайшие ученики, – делает вывод исследователь. – Конечно, в этом нельзя видеть проявления их „стяжательских“ наклонностей. „Старцы“ исходили из интересов дела. Имения давали возможность инокам избавиться от постоянных забот о „хлебе насущном“, сосредоточиться на келейной и соборной молитве, целью которой было не только личное, но и всеобщее спасение от „гнева божьего“».[924]

Чтобы окончательно разобраться в этом вопросе, обратимся к документам из архива Троице-Сергиева монастыря. В списке 1580-х гг. до нас дошла жалованная грамота Дмитрия Донского: «Се яз, князь велики Дмитрей Ивановичь, пожаловал есми святого Сергея монастырь. Где в котором городе Сергеева вотчина будет, ино не надобе дань впрок, ни явки, ни торговая пошлина, ни посоха, никоторая пошлина, во всех городех. И которым прародителем моим благословит Бог Сергеевым молением на Московском государьстве быти, до скончанья веку им Сергеева монастыря не порудити их монастырьской вотчины, как ее Бог розпространит, всяких податей не имати торговых пошлин с их купчин; а в розбое и в татбе их бояря мои не судят; будеть дело – ино их велить кому Сергей судити; а продажи им не чинити; а судовых пошлин не имати; а слугам Сергеевым креста не целовати, сироты их стоят у креста. А которые мои прародители сей мой обет порушат, или что станут с троецкие вотчины имати какую подать, им будет суд со мною перед Спасом в будущем веце, меня с ними Бог розсудит. А кто сей моей грамоты ослушаеться, им от меня бытии в казни. Писана грамота на Москве. А к сей грамоте князь велики Дмитрей Ивановичь печать свою приложил».

С этой грамотой следует сопоставить другую запись, помещенную в рукописи Никоновской летописи середины XVII в. впереди ее текста: «Данье великого князя Дмитрея

Ивановича Донского в Сергиев монастырь в лето 6901». «Дал святой Троице живоначальной в дом, в Сергиев монастырь, князь великий Дмитрей Ивановичь Донской игумену Сергию с братьею в вечной поминок по своей душе и по своих родителей в Радонеже: сельцо Клементьево, да деревня Офонасьево, да приселок Киясово, да половина Глинкова, половина сельца Зубачева, да приселок Борково и с мельницею на Воре, сельцо Муромцово,