Читать книгу - "На рубеже веков. Очерки истории русской психологии конца XIX — начала ХХ века - Елена Александровна Будилова"

как я училась ставить их, мой руководитель видел, сколь медленно и трудно преодолевалось первое побуждение: не задумываясь, найти какой-либо вопрос, лишь бы было что сказать. От придумывания вопросов дело пошло к их возникновению при анализе материалов, которых скапливалось все больше. Отбирая и разъясняя наиболее важные для моей работы проблемы, Сергей Леонидович вел меня к умению выделять и доказывать главное.

Не надо думать, что он только порицал или отвергал работу, проведенную аспирантом. Он умел так похвалить, что его одобрение доставляло истинную радость и придавало силы для дальнейшей работы. Я запомнила навсегда тот день, когда после многих неудач услышала от Сергея Леонидовича, возвращающего мне очередную главу: «Блистательно!». Так он оценил находки новых материалов о сеченовском времени, восстановление картины борьбы идей, участия в ней разных сил русского общества.

Сергей Леонидович прекрасно владел искусством беседы. Ему не был свойствен тон поучения, нет, это были размышления. Выделяя мысль своего собеседника-ученика или из контекста прочитанной его работы, или из только что высказанного им соображения, Сергей Леонидович развивал ее, задавал вопросы — и постепенно мысль углублялась. Наконец, в формулировке Сергея Леонидовича эта мысль возвращалась аспиранту, который узнавал и не узнавал ее — так она обогащалась. Ободренный успехом аспирант обретал уверенность, которая рождала порыв к творческой работе.

В отношении к историческому материалу — к изучаемым теориям, к трудам ученых, к фактам — он был очень щепетилен. Сергей Леонидович преследовал всякую модернизацию прошлого. Тщательность и доказательность обязательны в историческом исследовании, — это я запомнила навсегда. Сам Сергей Леонидович великолепно владел умением кратко обобщать излагаемый им в лекциях, статьях, книгах материал. Когда подошло время заканчивать мою первую, а потом следующие книги, я всегда вспоминала замечания об уровнях обобщения, которым пыталась следовать. Запомнила я и также пыталась следовать другому совету: пока готовишь книгу, не использовать ее материал в статьях, чтобы сохранить интерес читателей к новой работе.

Обстоятельства сложились так, что по окончании аспирантуры в Институте философии оставить меня не было возможности. Я пошла работать в Государственную библиотеку СССР им. В. И. Ленина. Однако независимо от того, какие обязанности на меня возлагала библиотека, моим руководителем в научной работе по-прежнему оставался Сергей Леонидович — я на основе своей диссертации готовила книгу о проблеме ощущения и мышления в трудах И. М. Сеченова, собирала материал о понимании научных и научно-популярных текстов, выполняла и другие его задания. Как только в 1956 г. возникла возможность, я вернулась в сектор психологии уже научным сотрудником.

В 1950 г. на Павловской сессии АН СССР и АМН СССР, а также в последующих дискуссиях в печати очень остро ставился вопрос о взаимоотношении психологии и физиологии высшей нервной деятельности. Многие участники сессии и последующих дискуссий отрицали возможность объективного изучения психических процессов, а потому отрицали и психологическую науку, считая, что ее нужно заменить физиологией высшей нервной деятельности. Психологическая наука столкнулась с угрозой со стороны физиологии высшей нервной деятельности, норовившей подчинить, вернее, растворить ее в своей науке. Призывая к этому, некоторые последователи И. П. Павлова неверно толковали отношение психологии к физиологии, отрицали предмет и метод психологии, ее самостоятельность и место среди других наук.

Много было сессий, совещаний, собраний, на которых шла речь об отказе психологии от своих методов исследования и переходе к методу условных рефлексов. Сергею Леонидовичу долго и трудно с неизменным достоинством и убеждением приходилось разъяснять предмет, метод и задачи психологии, раскрывать в ленинской теории отражения ее философскую основу.

Теперь, когда оглядываешься назад, становится яснее значение той деятельности, которую столь горячо вел С. Л. Рубинштейн в защиту психологической науки в годы, когда решать судьбы психологии брались чуждые ей люди. Сергей Леонидович подчеркивал, что И. П. Павлов свою задачу видел в изучении физиологических закономерностей, оставаясь на точке зрения физиолога, в то время как И. М. Сеченов выступал не только в качестве физиолога, но и как психолог. Установление связи психологии и физиологии высшей нервной деятельности Сергей Леонидович определил как одну из главных в то время задач развития этих наук.

Решение проблемы психического и физиологического, а также методологических вопросов стало в ту пору одной из важнейших направлений работы сектора психологии. Сектору была поручена организация Всесоюзного совещания по философским вопросам высшей нервной деятельности и психологии. Подготовка его была начата Сергеем Леонидовичем, но состоялось оно в 1962 г., уже после его смерти.

В 1956 г. был восстановлен сектор психологии в Институте философии, куда пришли работать выпускники-психологи из Московского университета А. В. Брушлинский и К. А. Славская (Абульханова), которые писали дипломные работы под руководством С. Л. Рубинштейна; Л. И. Анцыферова и Ф. А. Сохин, написавшие под его руководством кандидатские диссертации. Все они занимались мышлением. К ним примкнула и я, вернувшись в сектор.

В эти годы напряженной работы Сергея Леонидовича заинтересовала проблема понимания научного текста и научно-популярной литературы. На обсуждении книги «Основы общей психологии» ее автора упрекали в том, что он трудно пишет. Сергей Леонидович поручил мне собрать данные о понимании разных текстов. Я начала эту работу, и он написал для меня некоторые исходные положения. Впоследствии его заметка «О понимании» была опубликована в выпущенной посмертно книге С. Л. Рубинштейна «Проблемы общей психологии» (М., 1973).

Работая над рукописью «Бытия и сознания», Сергей Леонидович обычно давал мне прочесть варианты глав и выяснял, насколько понятно изложение и построение. Он искал возможно понятную форму изложения своих мыслей, ни в какой мере не поступаясь содержанием, наоборот, постепенно развивая и углубляя свои размышления.

В этой заметке понимание рассматривалось как результат познавательной деятельности читателя, как процесс, в котором на основании данных в тексте отправных точек мысль читателя открывает новые качества этого текста. Тем самым понимание отличается от объяснения. Книги, в которых все объяснено и которые не требуют от читателя его собственной мыслительной деятельности, — это банальные, неинтересные книги, снимающие, как говорил Сергей Леонидович, всякую необходимость в какой-либо работе мысли.

По мере накопления материала по вопросу о понимании меня все более тянуло к себе конкретное исследование — изучение психологии читателя. Сергей Леонидович поощрял такое направление, все еще полагая возможным воспитать из меня экспериментатора. Книга о И. М. Сеченове, написанная мною на основе диссертации, вышла под редакцией С. Л. Рубинштейна в 1954 г. Казалось бы, дело завершено, можно переходить к новому замыслу. Сектор составлял план своих изданий. Сергей Леонидович закончил «Бытие и сознание», готовил книги «О мышлении» и «Принципы и пути развития психологии». В план изданий вошел сборник «И. М. Сеченов и материалистическая психология», который вышел в свет в 1957 г. и включал впервые публикуемые, обнаруженные в архивах материалы о научной деятельности великого ученого — программы его публичных лекций, записи этих лекций и другие документы, а также статьи.