Читать книгу - "Темный янтарь-2 - Юрий Павлович Валин"

— Как бы не попались наши. Окружат мигом, немцы уже на больничной территории, – вздохнул однорукий.

— Не, не попадутся. Опытные.

Девушка определенно выглядела бывалой. Явно не штабная связистка. Выскочит, и того младшего лейтенантика вытащит. Он-то точно штабной, хотя и правильный, того не отнять.

Потерялись. Шедшая впереди «полуторка» заглохла, загородила проезд. Машины впереди исчезли, на перекрестке позади рвались мины, а сдвинуться все не получалось. Янис соображал медленно, туго, это еще хорошо, что практически не слышал, как кричат-психуют пассажиры. Осторожно протолкнул «полуторку» бампером – кузов грузовика был полон малоподвижных раненых, разгрузить его не получалось. Обогнул, взяли на буксир, трос у водителя «полуторки» имелся. Курад свидетель – дохлый номер в такой обстановке на тросе машину буксировать, но что поделаешь, всех в автобус втиснуть никак не получится…

Двинулись на ощупь – куда ехать, никто толком не знал. Вроде о Горбанях говорили, но где это, как туда пробиться, непонятно – огромный же город. Янису в этих таинственных Горбанях тоже не доводилось бывать, в Харькове служил-то без году неделя. Из «полуторки» в автобус пересела медсестра, местная, но тоже не совсем – из пригорода. Янису растолковывали знаками и общим ором, что девушка Горбани знает, и ту свою окраину тоже, а здешние улицы – нет. Сержант Выру кивал, морщился, от тряски и напряжения просыпалась боль в голове, да еще обожженную руку крепко мучило. Но надо было ехать…

Петляли – то завал, то стрельба. Подсказали отходящие пехотинцы-энкавэдешники – впереди немцы, но левее еще можно проскочить. Втиснулся подсаженный свежий раненый. Янис уже и удивляться перестал: не ГАЗ-05, а резиновый транспорт какой-то…

…Вел почти наугад, чуя возможность проехать, отбрасывая возможность ошибки. Тяжелый, отягощенный буксиром автобус с трудом разгонялся, еще труднее тормозил, сзади так и норовили в корму въехать – тормоза у «полуторки» были так себе.

Горело что-то за бесконечным кирпичным забором.

…— ой, помедленнее, дым же сплошной! – кашляя, кричал однорукий, но Янис давил на газ, вот словно подталкивало что-то. В дымном тумане вынеслись на перекресток. Кто-то резво сканул из-под колес, краем зрения сержант Выру увидел корму самоходки – приземистой, бело-серой, с крестом на рубке. Немцы…

С опозданием взвизгнула медсестра. В переполненном салоне молчали, только крестился кто-то. Но уже пронеслась нелепая сцепка через шоссе. Вроде, застрочил вслед пулемет, но дым заслонял, охранял...

— Ты это… того … – бормотал бледный как бинт однорукий. Медсестра уткнулась лицом в ладони, наверное, плакала.

Не отвлекался Янис.

Взяла себя в руки девушка, показывала – туда, к складам, дальше будет окраина.

Проехали мимо дивизионной пушки – трехдюймовка смотрела стволом в сторону немцев, присели у ящика со снарядами закопченные, измученные артиллеристы. Командир орудия яростно махал – «туда! туда давайте!».

— Да понял я, понял, – бормотал Янис.

Вокруг были свои – отходили вперемежку: пехота, тылы, чье-то управление, упряжки с передками, трактор, «запряженный» куда покрепче Янисова ГАЗ-05. Перекурили, сняли с прицепной «полуторки» умершего, медсестра выпросила у проезжавших ведро бензина, дозаправились, слили-перелили остатки из грузовика.

Янис чувствовал, что сейчас сдохнет – даже сидеть ровно было трудно, лежал-отдыхал грудью на руле.

— Ты держись, брат, держись. Мы же чудом выскочили, – однорукий говорил, жестикулировал-показывал, доходчиво, хотя и единственной рукой. – Чего уж теперь. Наши вокруг, выбрались мы.

— Да понял, я, понял, – бормотал Янис, не слыша сам себя.

Под бомбежку попали у переправы. Нес свои мутные воды Северский Донец, отходящих скопилась уйма, а «юнкерсы» заходили снова и снова. Вздрагивала земля от разрывов бомб, лупил по самолетам пулемет с броневичка, а сержант Выру словно опять слух потерял – лежал в полном воды кювете, и только дерганье земли чувствовал, да как ледяная вода плещется у груди.

— Уходят вроде, – показал лежащий рядом однорукий. – Цел автобус-то.

Кузов автобуса густо прошили осколки, убило двух лежачих раненых и оставшуюся с ними медсестру. А вокруг горели машины, лежали убитые и раненые. Очень точно заходил на переправу немец-сука…

Миновали провисший, едва дышащий мост. Крутил «баранку» сержант Выру, не забывал о буксируемом чрезмерном грузе, надеялся, что ведомый водила тоже себе слабины не позволит.

За рекой, по левому берегу, укреплялись, окапывались наши. Встали за каким-то хутором, Янис сполз из кабины, прошел пару шагов и ноги подогнулись. Кто-то начал дергать, кричать… наверное, чтобы машину убрал-перегнал, но сил всё – не имелось, ноль на счетчике. Помнилось, как орал однорукий:

…— Уйди, гад, человек контуженный, нас ощупью вывозил. Не трожь, говорю!

Имени однорукого попутчика-помощника Янис так и не узнал, да и фамилии погибшей медсестры из пригорода рядом с чудными Горбанями, тоже. Но помнились они четко, да и некоторые иные моменты, прямо как на памятной фотографии остались. А что было между ними – прямо полный провал, глубокий, как дно Балтики, когда в него из толщи смотришь.

Отлежался в санбате, не трогали, только поили какой-то горькой дрянью, да будили на принятие пищи. Документы уцелели – полезная привычка носить их как можно ближе к телу осталась у Яниса с давних времен. Фельдшер, что позже оформлял прибывшего, с интересом смотрел на резиновую упаковку сержантского личного архива:

— С юмором придумано. Но толково.

— Выручает, – с трудом выговорил Янис – слух не то чтобы совсем вернулся, но по чужим губам недослышанное угадывать удавалось довольно точно, сам говорил коряво, но уже разборчиво.

— Угу, я и говорю, толково. Наган-то где? Что будем писать?

— Был сдан по прибытию в госпиталь. Харьков, улица Тринклера.

— Верно, так и запишем. А что за улица с таким странным названием?[4]

— Чего не знаю, того не знаю. Я вообще тогда не соображал.

Про судьбу «нагана» Янис действительно абсолютно ничего не помнил. Может в грузовичке остался, может, действительно в госпитале сняли. Курад с ним, с револьвером, много чего ценного наша армия в Харькове оставила, но вернем всё со временем.

Оздоравливался сержант Выру в команде выздоравливающих – методом ремонта электрогенератора оздоравливался, но то было кстати: и подкормили, и техника попалась интересная, американская. В Тыхау и Москву сразу написал, ответы прийти успели, от Серого ответа не было, но Анитка успокоила – оказывается, товарищ старлей тоже подлечивается.

Это было нормально, ненормально было ощущение, что если так дело пойдет, не доживет товарищ Выру до победы. Курад-свидетель, тут в какой тыл не отправят, непременно что-то нехорошее