Читать книгу - "Мемуары генерала барона де Марбо - Марселен де Марбо"

IV дон Франсиско де Паоло, которому было тогда только 12–13 лет. Мюрат получил приказ прислать в Байонну всех этих Бурбонов. Королева Этрурии и инфант дон Антонио заявили, что они готовы удалиться из Испании. Юный дон Франсиско, будучи несовершеннолетним, находился под опекой хунты, которая, видя, что постепенно удаляют всех принцев королевского дома, воспротивилась отъезду ребёнка. Народное волнение достигло высшей точки, и днём 1 мая на главных улицах Мадрида, особенно на большой площади Пуэрто-делъ-Соль в центре города, собрались огромные толпы людей. Нескольким нашим эскадронам удалось, однако, их рассеять. Но утром 2 мая, когда принцы уже должны были садиться в экипажи, из королевского дворца вышли слуги и стали рассказывать, что юный дон Франсиско горько плачет, цепляется за мебель и заявляет, что он родился в Испании и не хочет покидать свою страну… Легко понять, какой эффект произвели на этот гордый и свободный народ таким образом выраженные чувства королевского ребёнка, ставшего в отсутствие его двух братьев надеждой нации!..

В одно мгновение толпа вооружается и безжалостно начинает убивать всех французов, которые оказались в городе поодиночке!.. Надо было предупредить наши войска, но они стояли за городом, и добраться туда было очень трудно.

Как только я услышал первые выстрелы, я поспешил на свой пост к маршалу Мюрату, особняк которого находился рядом с моей квартирой. Я сел на лошадь и собирался уже выехать, когда мой хозяин, уважаемый советник при дворе Вест-Индии, показал мне, что на улице было около трёх десятков вооружённых людей, встречи с которыми я никак не смог бы избежать. Когда же я ответил этому достойному человеку, что честь офицера требует пренебречь опасностью и быть рядом с моим начальником, он посоветовал мне выйти пешком, сам провёл меня через сад к калитке и вывел обходным путём к заднему входу особняка Мюрата. Этого уважаемого человека, которому я, вероятнее всего, обязан жизнью, звали дон Антонио Эрнандес, и я никогда его не забуду.

Штаб я застал в страшном смятении, так как, хотя при Мюрате находилось только два батальона и несколько эскадронов, он был полон решимости подавить мятеж. Все седлали лошадей. Я же был в отчаянии, потому что оказался пешим. Но вскоре начальник штаба генерал Бельяр приказал выслать пикеты гренадеров, чтобы отбросить испанских стрелков, уже занимавших подступы к дворцу. Я вызвался провести один из их отрядов через улицу, на которой находился дом дона Эрнандеса. Как только я смог до него добраться, я взял свою лошадь и присоединился к принцу Мюрату, который как раз выезжал из ворот своей квартиры.

Для штабного офицера нет более опасного задания, чем доставлять приказы войскам, когда в стране или городе полыхает восстание, потому что он часто может оказаться среди врагов совершенно один, его легко убить, и он не всегда может себя защитить. Как только Мюрат выехал из дворца, он разослал офицеров во все лагеря вокруг Мадрида с приказом предупредить о мятеже и ввести в город войска одновременно через все городские ворота. Кавалерия Императорской гвардии и дивизия драгун стояли лагерем в Буэн Ретиро, ближе всего к штабу, но дорога туда была самой опасной, так как по пути надо было пересечь две самые большие улицы — Алькала и Сан-Херонимо, — где на всех перекрёстках засели испанские стрелки. Само собой разумеется, что такое трудное задание командующий не поручил своим собственным адъютантам. Его получил я и тут же пустил рысью свою лошадь.

Едва я удалился метров на двести от штаба, как был встречен ружейными выстрелами. Но мятеж только начинался, огонь был ещё не очень силён, тем более что стрелявшие из окон люди были торговцами или рабочими, не очень хорошо владеющими оружием. Но когда под одним из сопровождавших меня драгун убили лошадь, испанцы вышли из домов, чтобы добить беднягу. Обрушив на мятежников удары своих сабель, мы уложили человек двенадцать, остальные разбежались. Отбитому драгуну пришлось бежать рядом с одним из его товарищей, держа его за руку, пока мы не добрались наконец до аванпостов нашей кавалерии.

Защищая драгуна, я получил удар стилетом, пробивший рукав моего доломана, двое из моих сопровождающих были легко ранены. У меня был приказ привести кавалерию к центру мятежа — площади Пуэрто-дель-Соль. Солдаты перешли на галоп. Гвардейские эскадроны под командованием известного смельчака Домениля двигались во главе колонн, сразу за мамлюками.

Мятеж за это время расширился, в нас стреляли почти изо всех окон, особенно из дома герцога Ихара, во всех проёмах которого засели хорошие стрелки. Мы потеряли много людей, среди них и наводящего ужас Мустафу, бравого мамлюка, который при Аустерлице чуть не поразил русского Великого князя Константина. Товарищи Мустафы поклялись отомстить за него, но останавливаться было нельзя, и наша кавалерия продолжала скакать под градом пуль до самой площади. Там мы нашли принца Мюрата, сражающегося с огромной плотной толпой вооружённых людей, среди которых было несколько тысяч испанских солдат с пушками, стреляющими по французам картечью.

Когда прибыли мамлюки, которых испанцы очень боялись, сопротивление длилось ещё некоторое время, но турки наводили страх даже на самых смелых! Врезавшись в гущу толпы, мамлюки в один миг снесли своими кривыми саблями сотню голов и проложили путь гвардейским егерям и драгунам, принявшимся яростно рубить мятежников. Вытесненные с площади испанцы надеялись отступить по многочисленным улицам, отходящим от площади, но их остановили другие колонны французских солдат, по приказу Мюрата двигавшиеся к площади с разных сторон. В других кварталах тоже произошли столкновения, но сражение на площади было главным и определило нашу победу. У восставших было 12–15 сотен убитых и много раненых, и их потери были бы ещё больше, если бы принц Мюрат не прекратил огонь.

Я, военный человек, сражался с людьми, напавшими на французскую армию, но в глубине души так и не мог не признать, что наше дело не было правым, что у испанцев была причина так относиться к иностранцам. Ведь, придя как друзья, мы захотели убрать с трона их государей и силой захватить их королевство! Эта война казалась мне неправедной, но я был солдатом и не мог отказаться от участия в ней, не прослыв трусом!.. Большинство в армии думали как я, но продолжали выполнять приказы!..

Военные действия прекратились почти повсюду, город был занят нашими пехотинцами. Кавалерия, перекрывшая улицы, получила приказ вернуться в лагеря. Мятежники, так яростно стрелявшие из дворца герцога Ихара, имели дерзкую неосторожность остаться на своих местах и снова открыть огонь при возвращении наших эскадронов. Но французские солдаты, возмутившись, что испанцы варварски