Читать книгу - "Криминалистика: теоретический курс - Айгуль Фаатовна Халиуллина"

Надо, однако, сказать, что вплоть до принятия в 2001 году нового УПК РФ общие критерии (требования) допустимости использования средств криминалистической техники в уголовном процессе воспринимались исключительно как научные рекомендации. Правда, уже тогда, в конце 60-х и особенно в 70-х годах прошлого века некоторые ученые, имея в виду категоричность формулируемых ими критериев допустимости применения технических средств в уголовном процессе, настаивали на их законодательном закреплении.[636]

Однако, в течение нескольких десятилетий, начиная с УПК РСФСР 1960 года, и кончая нынешним УПК РФ, уголовно-процессуальное законодательство в решении данного вопроса оставалось приверженным лишь первому способу правовой регламентации технико-криминалистических средств, а именно, их непосредственному, поименному перечислению в законе. Правда, среди таких технических средств и методов оказались те, которые, будучи функционально предназначенными для фиксации хода и результатов следственных действий, позволяли получать материализованные отображения лишь отдельных обстоятельств расследуемого события, имеющие безусловное доказательственное значение. Например, копии (слепки и оттиски) следов, фотоизображения материальной обстановки мест преступления и обнаруженных вещественных доказательств, аудиозаписи показаний участников судопроизводства, зафиксированные на материальных носителях и т. д. Среди закрепленных в УПК оказались, соответственно, фотографирование, кино- и видеозапись, аудиозапись и т. д. (ч.ч. 2, 8 ст. 166 УПК РФ).

Такой подход к решению проблемы обеспечения законности использования криминалистической техники в уголовном судопроизводстве свидетельствовал о том, что законодателю небезразлично, за результатами применения каких технических средств можно признавать доказательственное значение, а какие в таком признании не нуждаются.

Криминалистические средства фиксации, прямо указанные в процессуальном законе, представляли, тем не менее, лишь небольшую группу из всего разнообразия используемых в практике средств криминалистической техники. Остальные, по логике законодателя, не нуждались в таком их перечислении в законе. Да это и в принципе оказалось бы невозможным. Непосредственная правовая регламентация не требовалась, например, для поисковых приборов, средств освещения и связи, технических средств, предназначенных для исследования доказательств и многих других, поскольку результаты их применения не имели и не могли иметь значения источников доказательств. Такие средства лишь создавали необходимые условия для обнаружения новых источников информации или их свойств, благодаря которым материальные носители приобретали качества судебных, чаще вещественных доказательств. Даже результаты применения технико-криминалистических средств и методов, полученные в ходе экспертного исследования, не имели самостоятельного доказательственного значения, а использовались только для технического обоснования выводов, формулируемых в заключении эксперта. Поэтому правомерность применения в уголовном процессе таких технических средств должна была определяться не прямым нормативным закреплением, а общими критериями допустимости их использования в уголовном судопроизводстве.

Такими критериями, вытекающими из «буквы» и «духа закона» большинством ученых признавались: 1) научная обоснованность, 2) безопасность и 3) этичность средств криминалистической техники, применяемых в уголовном судопроизводстве.[637]

Под научностью технико-криминалистических средств, приемов и методов понималось, во-первых, их обоснованность с позиций современной криминалистической науки как средств, применение которых способно обеспечить решение задач, стоящих перед субъектами процессуального познания, и, во-вторых, научная достоверность результатов, получаемых с помощью указанных средств и методов.[638]

Этичность технико-криминалистических средств, приемов и методов или их соответствие нравственным принципам означала недопустимость унижения чести и достоинства граждан, в отношении которых они применяются.

Самостоятельным требованием, определяющим законность применения средств и методов криминалистической техники, должна быть признана также их безопасность. Считаются недопустимыми в уголовном судопроизводстве любые действия, в том числе с использованием техники, если они представляют угрозу жизни и здоровья человека, создают опасность утраты собранных доказательств или оказывают вредное влияние на окружающую среду.

На протяжении многих лет ученые и криминалисты и процессуалисты предлагали закрепить эти требования в уголовно-процессуальном законе, как необходимое условие, обеспечивающее нормативную дозволенность, а, следовательно, и законность применения технико-криминалистических средств, приемов и методов для достижения целей правосудия. Случилось, однако, так, что эта идея впервые была воспринята в 1990 году Таможенным Кодексом (ТК) еще СССР, одна из статей которого специально была посвящена требованиям, предъявляемым к техническим средствам, используемым для целей таможенного контроля (ст. 27 ТК СССР). Несколько позже аналогичная норма появилась и в законе «О милиции», и в законе «О безопасности» и других законодательных актах. Как это ни парадоксально, но идея о необходимости законодательного закрепления общих критериев допустимости применения технических средств в уголовном судопроизводстве, зародившаяся в недрах уголовно-процессуальной и криминалистической науки более 40 лет назад, российским уголовно-процессуальным законодательством оказалась реализована в последнюю очередь.

Такая общая норма, установившая единое правовое основание применения при производстве следственных действий любых технических средств, появилась лишь в 2001 году с принятием нового УПК РФ. В части 6 ст.164 говорилось о том, что «при производстве следственных действий могут применяться технические средства и способы обнаружения, фиксации и изъятия следов преступления и вещественных доказательств». Речь, разумеется, шла здесь о всех средствах криминалистической и иной техники, востребованных в уголовном процессе для собирания и исследования доказательств.

Что касается общих критериев допустимости их использования, то они стали определяться ст. 9, п. 3 части 4 ст. 57 и частью 4 ст.164 УПК РФ. Здесь, в частности, сказано: а) о недопустимости при производстве следственных действий применять: насилие, угрозы и иные незаконные меры, создавать опасность для жизни и здоровья участвующих в них лиц (ч. 4 ст. 164 УПК РФ); б) о запрете «действий …, унижающих честь участника уголовного судопроизводства, а также обращение, унижающее его человеческое достоинство» (ч. 1 ст. 9 УПК РФ); в) о недопустимости для эксперта «проводить без разрешения дознавателя, следователя, суда исследования, могущие повлечь полное или частичное уничтожение объектов либо изменение их внешнего вида или основных свойств» (п. 3, ч. 4 ст. 57 УПК РФ).

Таким образом, закон установил общие требования (критерии допустимости), которые в науке формулировались как требования их этичности и безопасности, и теперь должны были предъявляться к любым действиям и познавательным средствам, в том числе к используемым в уголовном судопроизводстве техническим методам, приборам и устройствам. Требование «научности» таких средств, вероятно, законодателем подразумевалось, поскольку вряд ли кому-нибудь могло прийти в голову использовать «ненаучные» средства и методы процессуального познания.

Правовые основания применения технико-криминалистических средств в уголовном процессе не исчерпываются, однако, закрепленным в нормах УПК дозволением. Для оговоренных случаев закон предусмотрел и прямую обязанность их использовать при производстве отдельных следственных действий. В частности, обязанность следователя предупреждать участников следственного действия о предстоящем применении технических средств до его начала (ч. 5 ст. 166 УПК РФ), прикладывать к протоколу материалы,