Читать книгу - "Уильям Шекспир. Человек на фоне культуры и литературы - Оксана Васильевна Разумовская"

Льюси – ревностный поборник протестантской веры и преданный сторонник королевы Елизаветы. Кроме того, сэр Льюси в качестве судьи подписал два документа, взыскивающих с Джона Шекспира штрафы за уклонение от посещения церкви.

Тем не менее в одной из пьес Шекспира – первой части «Генриха VI» – фигурирует герой по имени Уильям Льюси, отважный полководец, сторонник дома Йорков. Прототипом этого персонажа был предок «гонителя» Шекспира сэр Уильям (1398–1466), шериф Уорикшира. Уважительное изображение этого исторического деятеля, представленного пламенным патриотом и бесстрашным защитником родины, позволяет предполагать, что Шекспир все же не держал обиды на семейство Льюси. Да и в те годы, когда у Шекспира было время и возможности браконьерствовать в окрестностях Уорикшира, заповедника вокруг Чарлкот-парка еще не существовало.

Сохранившиеся отрывки баллады, высмеивающей пороки сэра Томаса и ветреность его жены, не обладают стилистическим сходством с произведениями Шекспира и потому не позволяют идентифицировать ее как сочинение драматурга. Вероятнее всего, «криминального» эпизода с браконьерством и постыдной поркой в жизни Шекспира все же не было либо в его основе лежало некое событие, искаженное ранними биографами Шекспира до неузнаваемости.

2. Шекспир-моряк, Шекспир-учитель… Загадка «потерянных лет»

«Потерянные», или «утраченные», годы Шекспира – один из периодов его биографии, более других притягивающий конспирологов, антистратфордианцев и беллетристов. Официальное литературоведение весьма сдержанно оценивает свои возможности по реконструкции событий из жизни драматурга в этот период, поскольку нет никаких записей или документов, позволяющих определить его местонахождение или занятия за эти несколько лет. Тем не менее у каждого более-менее значительного шекспироведа есть своя версия касательно того, чем занимался будущий автор «Гамлета» и «Отелло» с 1585 по 1592 год.

В сущности, жизнь Шекспира довольно хорошо известна исследователям, особенно по сравнению с некоторыми его современниками (в биографии Бена Джонсона или Кристофера Марло отнюдь не меньше загадок и белых пятен). На этом фоне «выпадение» нескольких лет жизни драматурга из официальной истории не является поводом для сенсации. Вероятнее всего, Шекспир путешествовал по Англии в составе гастролирующей труппы, обогащаясь бесценным опытом – сценическим и жизненным. Елизаветинцев трудно было назвать домоседами. Люди этой эпохи активно перемещались по стране и даже отваживались покинуть ее пределы – навещали родственников, искали новые источники заработка, участвовали в войнах, бежали от закона, религиозных преследований или семейных неурядиц, осваивали новые ремесла или, если позволяли статус и финансовое положение, путешествовали ради удовольствия[19].

Обычай совершать Grand Tour[20] приобрел в Англии широкое распространение только к середине XVII века, то есть во времена Шекспира еще носил характер индивидуальной прихоти, а не общепринятой моды; в любом случае, «сын перчаточника» вряд ли смог бы себе позволить развлекательную поездку на континент. Конечно, он мог бы отправиться в Европу с более возвышенной целью – совершить паломничество в Рим (если гипотеза о его тайном католичестве небезосновательна). Это могло бы объяснить, почему из всех европейских стран Шекспир предпочитал Италию в качестве места действия своих произведений. Некоторые биографы Шекспира предполагают, что если драматургу и довелось увидеть своими глазами те европейские города, в которых происходит действие его пьес (Верона, Падуя, Вена и т. д.), то только в период, когда он еще не обосновался в Лондоне и не приобрел долю в театральном предприятии Бербеджа. Впрочем, локации шекспировских драм, хотя и привязаны к реально существующим местам, представляют собой скорее плод поэтического вымысла, мифологизированные топосы, далекие от конкретных исторических и географических реалий. Для сотворения подобных образов необязательно посещать сами города, чтобы не разрушилось их сказочноэкзотическое обаяние. В любом случае, для создания таких наполовину вымышленных топосов, как Вена в пьесе «Мера за меру» или Милан в «Двух веронцах», Шекспиру вполне могло хватить обрывочных сведений из справочников, текстов других писателей, путевых дневников его современников, а также рассказов бывалых путешественников и моряков, которые могли оказаться в числе посетителей театра. В настоящий момент большинство шекспироведов сходится во мнении, что драматург никогда не покидал пределы Англии.

Сложно, однако, представить двадцатипятилетнего Уильяма (с его амбициями, живым умом и энергией) бездействующим в течение нескольких лет и прозябающим на вторых ролях в отцовском бизнесе. Его собственная семья быстро росла, взрослеющие братья также нуждались в пространстве для самореализации и обретении профессионального опыта – все указывало на то, что Уильяму приходилось искать новые возможности для заработка и новые перспективы для карьерного роста. Среди предположений литературоведов касательно поприща, выбранного Шекспиром в надежде прокормить семью и уйти от статуса подмастерья у собственного отца, лидируют версии о Шекспире-учителе и Шекспире – помощнике нотариуса.

Первый вариант упоминается уже в XVII веке, в записях английского антиквара, историка и биографа Джона Обри (1626–1697). Он утверждал, что Шекспир в течение нескольких лет преподавал в сельской школе, находившейся под патронажем графа Саутгемптона. Шекспир также мог служить в качестве домашнего учителя в семье какого-нибудь аристократа, однако никаких подтверждений этой гипотезе нет. Преподавание в школе могло бы объяснить наличие у Шекспира более обширных знаний, чем предоставляло его собственное неоконченное образование. В реальности все было наоборот: чтобы получить должность учителя даже в сельской школе, необходимо было иметь ученую степень или как минимум окончить университетский курс.

В произведениях Шекспира не единожды встречаются представители сферы образования – ученый педант

Олоферн из «Бесплодных усилий любви», учитель Пинч из «Комедии ошибок», священник Хью Эванс из «Виндзорских насмешниц». Все эти портреты комичны, даже карикатурны, и выдают близкое знакомство их автора с прототипами подобных персонажей, однако таковое вполне могло состояться, когда сам Уильям был еще учеником. За период его обучения в Стратфордской школе там сменилось три педагога, так что юный Уилл мог составить довольно разностороннее представление о представителях этой профессии. Вероятнее всего, поклонникам творчества Барда стоит расстаться с романтическим образом Шекспира-учителя, с блеском в глазах читающего «Энеиду» горстке деревенских подростков или терпеливо внимающего запинающейся декламации ученика-аристократа.

Гипотеза о шекспировском учительстве не более состоятельна, чем версия, что будущий автор «Гамлета» провел несколько лет на службе у нотариуса. Его произведения населены представителями самых разных ремесел, от мореходов до констеблей, однако Шекспиру едва ли удалось бы за жизнь сменить столько занятий, оставаясь при этом плодовитым поэтом и драматургом. Красочные образы Шекспира-моряка, Шекспира-солдата не выдерживают критического анализа и уступают место прозаичной, но жизненной версии о странствиях Уилла – начинающего актера с малоизвестной труппой, не способной выдержать конкуренции со столичными театральными коллективами и потому гастролирующей в глухой провинции. Остальные гипотезы – лишь фрагменты большого биографического мифа, плотно окутывающего жизнь драматурга. Сюда же следует причислить историю о браконьерстве Шекспира и его работу «парковщиком» экипажей