Читать книгу - "«Господь! Прости Советскому Союзу!» Поэма Тимура Кибирова «Сквозь прощальные слезы»: Опыт чтения - Роман Лейбов"

Роман Лейбов

«Господь! Прости Советскому Союзу!»: Поэма Тимура Кибирова «Сквозь прощальные слезы»: Опыт чтения

Тимур Кибиров. Сквозь прощальные слезы{1} (Поэма)

Людмиле Кибировой{2}

Когда погребают эпоху,

Надгробный псалом не звучит.

Крапиве, чертополоху

Украсить ее предстоит.

. .

А после она выплывает,

Как труп на весенней реке, —

Но матери сын не узнает,

И внук отвернется в тоске.

Анна Ахматова{3}

Вступление{4}

Пахнет дело мое керосином{5},

керосинкой{6}, сторонкой родной{7},

пахнет «Шипром», как бритый мужчина{8},

и как женщина – «Красной Москвой»

(той, на крышечке с кисточкой){9}, мылом,

банным мылом{10} да банным листом{11},

общепитской подливкой, гарниром{12},

пахнет булочной там, за углом{13}.

Чуешь, чуешь, чем пахнет? – Я чую{14},

чую, Господи, нос не зажму{15} —

«Беломором», Сучаном, Вилюем{16},

домом отдыха в синем Крыму!{17}

Пахнет вываркой, стиркою, синькой{18},

и на ВДНХ шашлыком{19},

и глотком пертуссина, и свинкой{20},

и трофейным австрийским ковром{21},

свежеглаженым галстуком алым{22},

звонким штандыром на пустыре{23},

и вокзалом, и актовым залом{24},

и сиренью у нас на дворе{25}.

Чуешь, сволочь, чем пахнет? – Еще бы!

Мне ли, местному, нос воротить?{26} —

Политурой, промасленной робой{27},

русским духом{28}, едрить-колотить!{29}

Вкусным дымом пистонов{30}, карбидом{31},

горем луковым и огурцом{32},

бигудями буфетчицы Лиды{33},

русским духом, и страхом, и мхом{34}.

Заскорузлой подмышкой мундира{35},

и гостиницей в Йошкар-Оле{36},

и соляркою, и комбижиром

в феврале на холодной заре{37},

и антоновкой ближе к Калуге{38},

и в моздокской степи анашой{39} —

чуешь, сука, чем пахнет?! – и вьюгой,

ой, вьюгой, воркутинской пургой!{40}

Пахнет, Боже, сосновой смолою,

ближним боем да раной гнилой{41},

колбасой, колбасой, колбасою,

колбасой – все равно колбасой!{42}

Неподмытым общаговским блудом{43}

и бензином в попутке ночной{44},

пахнет Родиной – чуешь ли? – чудом,

чудом, ладаном, Вестью Благой!{45}

Хлоркой в пристанционном сортире{46},

хвоей в предновогоднем метро{47}.

Постным маслом в соседской квартире

(как живут они там впятером?

Как ругаются страшно, дерутся…){48}

Чуешь? – Русью, дымком, портвешком{49},

ветеранами трех революций{50}.

И еще – леденцом-петушком!{51}

Пахнет танцами в клубе совхозном

(ох, напрасно пришли мы сюда!){52},

клейкой клятвой листвы, туберозной

пахнет горечью{53}, и никогда,

навсегда – канифолью и пухом,

шубой, Шубертом… Ну, задолбал!{54}

Пиром духа, пацан, пиром духа,

как Некрасов В. Н. написал!{55}

Пахнет МХАТом и пахнет бытовкой{56},

люберецким дурным кулаком{57},

Елисеевским и Третьяковкой{58},

Русью пахнет, судьбою, говном{59}.

Черным кофе двойным в ЦДЛе.

– Врешь ты все! – Ну, какао в кафе…{60}

И урлой, и сырою шинелью

в полночь на гарнизонной губе{61}.

Хлорпикрином, заманом, зарином{62},

гуталином на тяжкой кирзе{63},

и родимой землею, и глиной,

и судьбой{64}, и пирожным безе{65}.

Чуешь, чуешь, чем пахнет? – Конечно!

Чую, нюхаю – псиной и сном{66},

сном мертвецким, похмельем кромешным{67},

мутноватым грудным молоком!{68}

Пахнет жареным, пахнет горелым{69},

аллергеном – греха не таи!

Пахнет дело мое, пахнет тело{70},

пахнут слезы, Людмила, мои{71}.

Глава I{72}

Купим мы кровью счастье детей.

П. Лавров{73}

Спой же песню мне, Глеб Кржижановский!

Я сквозь слезы тебе подпою{74},

подскулю тебе волком тамбовским

на краю, на родимом краю!{75}

На краю, за фабричной заставой

силы черные злобно гнетут.

Спой мне песню, парнишка кудрявый,

нас ведь судьбы безвестные ждут{76}.

Это есть наш последний, конечно,

и единственный, видимо, бой{77}.

Цепи сбрасывай, друг мой сердешный{78},

марш навстречу заре золотой!{79}

Чтоб конфетки-бараночки каждый

ел от пуза под крышей дворца —

местью правой, священною жаждой

немудрящие пышут сердца{80}.

Смерть суровая злобным тиранам,

и жандармам, и лживым попам,

юнкерам, гимназисткам румяным,

толстым дачникам и буржуя́м!{81}

Эх, заря без конца и без края,

без конца и без края мечта!