Читать книгу - "Ратибор. Возмездие - Александр Фомичев"

я рад, что в Нурязим воротился столь великий воин, сам непобедимый чемпион Кузгара! Не ведаю, какие у тебя планы, о могутный сокрушитель, насчёт дальнейшей судьбы Ослямбии, но твои недобрые намерения в отношении моего недалёкого братца не вызывают сомнений ни у кого! А знаешь что? Я не буду тебе мешать! Да-да, не буду! Ухлопай уже этого слюнявого разиню! А после предлагаю тебе рассмотреть мою кандидатуру на его место! Я буду править Ослямбской империей справедливо и по совести, обещаю! А также обязуюсь платить Мирграду ежегодную дань! Сколько бы она ни составляла, наскребём, прошу не волноваться! У нас ведь деньжищ немерено, пухлая казна Кулхидора поистине бездонна! Назови любую сумму…

В этот момент Ратибор, даже не думая притормаживать, схватил обеими руками Джушукана за чёрную гриву да сильно крутанул его головёнку по часовой стрелке. Тут же раздался характерный хруст шейных позвонков, и младший брат императора безжизненным кулём хлобыстнулся на пол.

Эдиз на троне сначала испуганно крякнул, а затем истошно проверещал на весь чертог:

— Мой верный полководец, ежели ты сейчас убьёшь этого нахального дикаря, то можешь просить чего хочешь! Всё исполню!..

— Да заткнись ты, гнусный червь! — слегка повернув голову, с раздражением бросил через плечо Геркант своему, тут же огорошенно осёкшемуся властителю. — Я последние пару лет сам тебя, скотину вонючую, удавить мечтаю! Постоянно меня унижал на людях, собакой кликал, ни во что не ставил! Хотя я верой и правдой служил тебе столько годков! И никакой благодарности в ответ! Улитка протухшая, размазал бы по потолку, аки козявку, да…

— Кишка у тебя тонка оказалась, не так ли? — бесцеремонно перебив Герканта, ёрнически хмыкнул Ратибор, только что остановившийся перед широкоплечим аскером. — Так сдвинься на бровку с моей дороги, тряпка чумазая, дай пройти напрямки к патлатому негодяю тому, кто боится лишь одного, а именно не успеть на пиру после крынки парного молочка, ведра квашеной капусты и бочки с пивом добежать до ближайшего нужника.

Геркант, явно колеблясь, настороженно уставился на вспыльчивого гиганта. Военачальник шалмахов, в котором сию минуту боролись такие противоречивые чувства, как инстинкт самосохранения и желание жить, с одной стороны, а с другой — лютая ненависть к чемпиону Кузгара и долг перед короной, хозяина коей он на дух не переносил, всё никак не мог принять правильное решение.

— Мне казалось, ты всё понял при нашей последней встрече, — негромко обронил Ратибор, сделав акцент на слове «понял». — А именно то, что лучше не вставать у меня на пути.

Геркант слегка вздрогнул, затем чуть помедлил, явно припоминая столь неприятные для себя, прискорбные события, старательно гонимые сознанием прочь, а после чуть отошёл в сторону, опустился на одно колено и, склонив голову, глухо проурчал:

— Прошу прощения, князь! Дорога к трону правителя Ослямбии свободна.

На престоле тоскливо завыл от ужаса не верящий своим глазам и ушам Эдиз. Ратибор же довольно хмыкнул и вразвалочку потопал в сторону императора, малость ошалевшего от происходящего. Впрочем, дюжий ратник не забывал про осторожность. И как выяснилось, не зря. Проходя мимо коленопреклонённого военачальника, огневолосый исполин ещё раньше раздавшегося позади взволнованного крика Мирослава: «Берегись!» — почуял грозящую ему смертельную опасность. Ибо Геркант, в котором давным-давно копившаяся ненависть к Ратибору всё-таки выплеснулась наружу, затмив в голове полководца шалмахов все остальные, мало-мальски разумные чувства, неожиданно вскочил на ноги. Одновременно с этим он выхватил массивный двуручный ятаган из ножен, после чего сверху вниз под прямым углом со страшной силой рубанул своим изогнутым мечом.

Смертельный разящий удар, по всем канонам, должен был при попадании в цель развалить «рыжего медведя» от макушки до пояса на две практически равные половинки. Но чемпион Кузгара, краем глаза заметивший эту, весьма подленькую атаку, благодаря своей молниеносной реакции успел притормозить и сделать шаг назад, пропуская пред самым носом молнией мелькнувшую славную вельберийскую сталь, по сравнению с алгурийской, дакийской и даже вифирийской отличавшуюся повышенной прочностью.

Вот и сейчас подтвердилась добрая молва, по пятам идущая за вельберийским оружием; двуручный клинок Герканта, волнистой молнией просвистевший мимо физиономии рыжекудрого великана, затем от необычайной силы удара по инерции вонзился в ковровую дорожку, легко её прорубив, а после вошёл остриём в гранитную напольную плиту. При этом ятаган военачальника не только не преломился, но и умудрился вообще застрять в необычайно твёрдом камне. Однако восхититься крепостью своего превосходного клинка вспылившему аскеру было уже не суждено; ответным могучим ударом Ярика Ратибор одним махом снёс Герканту башку с плеч.

— Похоже, ты так ничего и не понял, скудоумный ослик, — сумрачно проворчал рыжебородый богатырь, глядя на то, как грузное тело закованного в латы противника с неприятным дребезжащим звоном медленно заваливается на пол. Рядом с плюхнувшейся мгновением ранее головой. Хлеставший из отрубленной шеи кровяной фонтанчик уже успел напрудить приличную багряную лужицу, впрочем, принявшуюся быстро впитываться в толстое ковровое покрытие, на котором и состоялась столь стремительная схватка.

Ратибор же, равнодушно перешагнув через обезглавленное туловище, угрюмо пошёл к своей цели, а именно к изрезанному древними ослямбскими письменами мраморному трону. В конце концов, спустя минуту достигнув противоположного конца зала, рыжеволосый витязь, не говоря ни слова, взлетел по ступенькам пьедестала к бледному, словно смерть, Эдизу, даже не пытавшемуся бежать; липкие путы ужаса сковали его царственные, дрожащие от страха члены, не позволяя ворочать даже языком.

Между тем рыжекудрый князь схватил правой рукой императора Ослямбии за горло и, глядя ему в очумевшие от перепуга глаза, грозно пророкотал, отчеканивая при этом каждое слово:

— Помнишь тот день в Мирграде, на Дворцовой площади, когда меня поставили на колени пред Вашим Вашеством, избитого и скованного цепями по самое баловство? Вижу просветление в твоих одуревших моргаликах, пёс! Значит, не забыл, и ента хорошо! А что я тебе пообещал тогдась? Правильно, что сотру Ослямбскую империю в порошок, а тебя самолично ухлопаю!