Читать книгу - "Тень ингениума - Алексей Пехов"

Плакальщик, от которого я убегал, точно чуя меня, в рваном плаще, почти без следов крови на одежде, ворвался следом и испустил долгую, переливчатую трель, совсем непохожую на человеческую речь.

Второй спрыгнул с карниза, тяжело приземлившись на перила, так что его плащ взвился в воздух, точно крылья ворона. И остался сидеть на корточках, легко балансируя и склонив голову набок. Смотрел он прямо на то место, где я застыл. А мой преследователь ожидал решения товарища, и нож в его руке зловещим металлическим клювом покачивался из стороны в сторону.

Наконец тот, что на перилах, едва заметно покачал головой, извернувшись точно бескостная ящерица, спрыгнул вниз, на следующий этаж, к бассейну, а тот, что обнаружил меня, разочарованный неудачей, метнулся в другую сторону, рявкнув мало что понимающим людям Маклиди:

– Он невидим! Слушайте звуки! Заприте каждую дверь! Рассредоточиться! Ты! Предупреди начальника охраны! И достаньте «Якорь»! Он где-то здесь!!

Тень злилась из-за неудачи, а я думал, что сейчас еще не поздно уйти. Это будет сложно, но у меня получится оставить их с носом. Куда легче, чем добраться до дукса.

Эта подлая мыслишка возникла и тут же была отброшена. Черта с два я отступлю!

Дворец теперь был точно растревоженный улей. Думаю, Уитфорда уже предупредили, и весь вопрос, как они поступят теперь – займут оборону, спрячут его или постараются увести подальше от опасного места.

Несколько гвардейцев в касках и защитных нагрудниках протопали мимо меня по лестнице, ругая чертовых расплодившихся чудовищ. Я спустился на этаж, туда, где, по моим представлениям, находились покои дукса.

Тень снова подтолкнула меня. Легко, в плечо, указывая нужное направление, не давая блуждать. Кажется, она знала это место куда лучше, чем я. Мне пришлось ей довериться, и мой путь привел в длинный зал-оранжерею, настоящий тропический парк. Я прошел почти половину, когда впереди появились четверо охранников.

Я остановился, но меня смутили не они, а брошенный шланг для поливки растений. Вода из него продолжала течь, превращаясь в широкий ручеек, перерезавший мне дорогу.

Чертова вода!

Я развернулся, соображая, как еще можно добраться до моей цели, но лишь увидел, как два плакальщика перекрывают мне путь, а третий отрезает последнюю возможность к отступлению, навалившись на тяжеленную дверную створку.

Она захлопнулась со звуком крышки гроба.

– Мы знаем, что ты где-то здесь. – Голос у плакальщика был точно шорох уходящего времени. – И либо мы убьем тебя, либо ты сдашься и ответишь на вопросы. Кто тебя послал? Чего они хотели? Твои таланты интересуют нас, и, если будешь разумен, возможно, ты пригодишься. Не обязательно все заканчивать своей смертью!

Тень стояла рядом со мной, я мог бы ее увидеть, если бы скосил глаза. Она ничего не хотела. Ничего не просила.

Созерцала.

Наверное, я всегда знал. С того самого мига, как решил прийти сюда. Была надежда на чудо, но… жизнь и чудеса часто не желают идти бок о бок, становиться проводниками людей. Обычно нас ведут куда более реальные силы.

Жизнь и смерть, например.

Мы чем-то начинаем. И чем-то заканчиваем. А я хочу закончить правильно.

Плакальщики двинулись вперед, чуть расставив руки, в которых были ножи. Они шли цепью, контролируя свободное пространство зала, и люди на противоположной стороне остановились, держа оружие наготове. Пройти дальше, через воду, я мог только без перьев.

И я выплюнул их.

Выплюнул вместе с в кровь разодравшим мне горло лиловым семечком. Оно падающей летней звездочкой пролетело через зал, разрослось, ревя и сжигая воздух, а затем с грохотом взорвалось, создавая смерч, и пламя объяло людей.

Я чувствовал ликование тени. Ее поддержку. Одобрение. Счастье. Радость. Жажду. Стремление не останавливаться.

Она стала мной, единым неделимым целым Итаном Шелби, который так долго отказывался от самого себя.

Плакальщики подошли уже близко, и я через глазницы выжег мозг ближайшему ко мне, превратил в факел второго, и тот рухнул дымящейся грудой в зарослях саговника. Третий атаковал меня ножами, но я превратил металл в капли, а его самого в пепел.

Теперь здесь мы оставались вдвоем. Я и тень, нетерпеливо переступающая с ноги на ногу, торопящая меня вперед, туда, где были еще люди. Где можно жечь не останавливаясь.

О да. Теперь нам было с ней по пути.

Я легонько «толкнул» своим ингениумом дверь, преграждавшую мне путь – ивнееврезалась комета. Деревья, кустарники, прекрасные цветы, искусственный пруд с карпами перестали существовать. Они были уничтожены, испарены, обуглены, превратились в стекло и угли. Огонь полз по потолку, обгоняя меня, завиваясь невероятными смертельными узорами, точно морозные рисунки на окнах Хервингемма в моем детстве.

Саламандры. Ящерицы. Драконы. Я повелевал ими всеми, а тень, потрясенная этим зрелищем, завороженная, молчала.

Она продолжала созерцать.

Все пылало. Пламя пожирало деревянные барельефы на стенах, вилось по потолочным перекрытиям, и окна, не выдерживая, лопались одно за одним, указывая мне дорогу. Я черпал его щедрыми горстями, точно сладкий мед, готовый раздать в дар любому, кто встретится у меня на дороге. Оставляя за собой лишь ад.

Дым услужливо стелился у меня под ногами, точно ковер перед почетным гостем, одежда тлела, но это была такая малость в сравнении с тем, что я собирался сделать.

Впереди показались створки дверей, у которых собралась многочисленная охрана. И плакальщики. Они хотели меня остановить. Защитить того, кто прятался за их спинами.

Маклиди был среди них, он первым прицелился в меня, и я сжег его пистолет, его руку, а затем и его самого превратил в лепестки пепла, о котором никто и не вспомнит. Плакальщик взорвался изнутри, шрапнелью расплавленных точно сталь ребер посек товарища, но тот встал, лишь для того, чтобы превратиться в огненную птицу, беззвучно пробежавшую через зал и упавшую куском спекшейся плоти у моих ног. Я подарил пламя каждому встреченному, черпал его щедрыми горстями, и от него нельзя было скрыться. Им оставалось лишь принять этот дар и оказаться в аду. Любому, кто желал помешать достижению моей цели.

Справедливости.

Правосудия.

Тень моего ингениума шагала передо мной точно чудовищный дирижер. И больше никто не вставал у меня на пути. Но в спину мне они все-таки смогли попасть. Дротик с «Якорем» воткнулся под левой лопаткой, однако тень с раздражением вырвала его из меня, и пламя, бушующее в крови, сожгло яд, не дав ему никакого шанса. Она вела меня вперед, торопила, молила, чтобы я не мешкал.

И я не мешкал.

Люди исчезли, а двери не являлись для меня преградой. В кабинете оставался лишь один человек. Бледный, растрепанный, с безумным взглядом, не верящий, что все, чего он достиг, теперь не имело смысла. Переставало принадлежать ему. Что его расчет, логика, подлость, интриги и жестокость не могли противостоять ингениуму. Тени. И чужаку, который вмешался в его планы.